1977. Кошмар Чапелтауна

Я выхожу из машины и иду к багажнику, достаю из него клейкую ленту и шланг.

Я сижу и сижу в машине, но в конце концов снова беру ручку и начинаю сначала:

Дорогой Бобби,

Я не хочу жить без тебя.

Они будут лгать тебе обо мне,

Как раньше лгали и мне.

Но я люблю тебя и всегда буду рядом.

Я всегда буду тебе помогать.

Люблю, твой папа.

Я включаю зажигание и кладу записку на приборную доску. Я смотрю на вересковую пустошь, но там, за лобовым стеклом, я вижу только одно, я вижу его лицо, его волосики, его улыбку, его маленький животик, вылезающий из голубой пижамы, я вижу, как он изображает ручонками телескоп, но потом все расплывается из-за слез, все расплывается из-за…

* * *

Джон Шарк: Алло?

Слушатель:

Джон Шарк: Алло?

Слушатель:

Джон Шар к: Что Вы молчите? Черт…

Передача Джона ШаркаРадио ЛидсСуббота, 18 июня 1977 года

Глава двадцать пятая

– Спасибо, – сказал я и прошел через фойе.

Я нажал на кнопку с цифрой семь и начал подниматься в старом лифте «Гриффина», глядя, как мимо проплывают этажи.

Я вышел из лифта на лестничную площадку.

Я пошел по коридору – вытертый ковер, обшарпанные стены, вонь.

Я подошел к двери и остановился.

Я положил пальцы на ручку двери и повернул ее.

Дверь была не заперта.

Комната номер 77.

Отец Лоуз сидел в плетеном кресле у окна, на фоне серого Лидского вокзала, среди крыш, труб, голубей и их дерьма.

Все было разложено на кровати, на белом полотенце.

– Садись, Джек, – сказал он, не оборачиваясь.

Я сел на кровать рядом с его инструментами.

– Сколько времени?

Я посмотрел на часы:

– Скоро семь.

– Хорошо, – сказал он и встал.

Он закрыл занавески и поставил плетеное кресло в центр комнаты.

– Сними рубашку и сядь сюда.

Я сделал так, как он сказал.

Он взял с кровати ножницы.

Я сглотнул.

Он встал позади меня и начал стричь.

– Хотите освежиться к выходным?

– Да что-то макушка сильно отросла, – ответил я, улыбаясь.

Он закончил стричь, подул мне на голову, затем смахнул оставшиеся седые волосы рукой.

Он подошел к кровати и положил ножницы обратно на полотенце.

Он взял крестовую отвертку и маленький закругленный молоток, встал позади меня и зашептал:

– В море пути Твои, и стези Твоя в водах многих, и следы Твои не познаются. [36]

Я закрыл глаза.

Он поставил острие отвертки мне на макушку.

И я увидел —