С 1714 года более 60 лет действовал царский указ о том, чтобы всякая подвода, едущая в город, привезла 3 камня по 5 фунтов весом, а всякое судно — от 10 до 30 камней, 10-фунтовых. За недовоз брали штраф — гривну за камень. У застав и пристаней росли горы камней. Земля из каналов тоже шла на подсыпку. Раскопки показывают, что высота насыпей в иных местах превышает 3 м и что набережная у Зимнего дворца покоится на свайном основании.
Словом, фундамент всего города подрос. И это дало довольно ощутимый результат: в первые годы существования Петербурга наводнение начиналось при подъеме воды на 130–150 см, в конце XVIII и начале XIX века — уже при 150–170 см. В наши дни подъем воды до 170–180 см вызывает лишь подтопление, то есть вода через канализацию попадает в подвалы, а затопление города, когда слой воды покрывает улицы и дворы, начинается при подъеме уровня больше чем на 180 см.
Однако подсыпка грунта не спасала и не спасает даже от средних по силе наводнений (выше 200 см). Поэтому все время шли поиски более надежного способа защиты. Понятно, что этот поиск прямо связан с пониманием причин наводнений.
Первым, еще в 1727 году, сочинил «Пройакт, каким образом Санкт-Питер-Бурх противо разливания воды укрыть возможно» известный военачальник Б. Миних. Он, видимо, не очень вдаваясь в причины наводнений, считал, что раз вода поднимается, значит, надо берега, острова и низкие места окружить дамбами. «Пройакт» был солидно обоснован: Миних сделал чертежи сооружений, подсчитал расходы, затраты труда и материалов — всего на сумму 750 тысяч рублей.
И. М. Кутузов (отец великого полководца), полагая, что причина наводнений — это паводок в Неве, предложил прорыть каналы, чтобы прибывающей по течению воде было куда стекать помимо основного русла. Екатерина II согласилась выполнить этот план. Прорыли канал, названный Екатерининским (ныне — канал имени Грибоедова). Не помогло.
Еще в 1726 году был вычислен ординар Невы, и с той поры начались наблюдения за уровнем воды в реке и за погодой. В XIX веке уже велись регулярные приборные наблюдения. После наводнения 1824 года академик Ф. Ф. Шуберт высказал мысль о том, что причина наводнений не только в приливах Финского залива, что «нужно искать причины более отдаленной», а именно в бурях и штормах Северного моря и даже Атлантики, которые и нагоняют воду в Балтийское море. Это уже было близко к истине.
В ту пору уже твердо знали, что наводнение вызывается приливом воды из Финского залива. Считали, что воду нагоняет ветер. И действительно, наиболее сильные наводнения всегда сопровождались штормовыми ветрами западных направлений. Но вместе с тем бывали наводнения и при полном штиле или очень слабом ветре (1752 год—193 см, 1764 год — 233 см). А наводнение в 1765 году (178 см) было даже при встречном ветре.
После наводнения 1824 года русское правительство объявило международный конкурс на лучший проект защиты Петербурга. В нем участвовали ученые России, Германии, Англии, Франции. Выдающийся русский электротехник академик В. В Петров предложил оградить острова отдельными дамбами. Французские инженеры спроектировали одну общую дамбу у самого города, а в дельте реки — плотины. Специальная комиссия в 1838 году признала этот проект наиболее целесообразным. Однако, как мы теперь можем судить, на самом-то деле наиболее целесообразным был проект профессора П. П. Базена, в то время директора Петербургского института инженеров путей сообщения. Он предложил перегородить Финский залив по линии Лисий Нос — остров Котлин — Ораниенбаум, оборудовать дамбу шлюзом для прохода судов и водопропускными сооружениями. Эта идея отличалась от других выбором места для дамбы.
В последующие годы специалисты и авторы всех будущих проектов делились на два лагеря: на сторонников западного (базеновского) расположения защитных сооружений и восточного, то есть у самого города. Споры между «западниками» и «восточниками», утихая и возобновляясь, продолжались более 150 лет…