1984. Дни в Бирме

Ребята сложили свои пожитки под фонарем и несмело направились к Дороти. Первым шел, послом доброй воли, рыжий, которого, похоже, звали Нобби. Он приблизился к Дороти пружинистой, обезьяньей походкой и улыбнулся так искренне и широко, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

— Привет, детка! — сказал он добродушно.

— Привет!

— На мели небось?

— На мели?

— Ну, ветер в карманах?

— Ветер в карманах?

— Приехали! Она — ку-ку, — пробормотала девушка, беря за руку брюнета, как бы норовя увести его.

— Ну, я, собсна, чего, детка: деньжата есть?

— Не знаю.

Троица переглянулась с тревожным видом. Очевидно, они подумали, что Дороти и правда ку-ку. Но тут она засунула руку в карман, обнаружившийся сбоку платья, и нащупала большую монету.

— У меня, похоже, пенни! — сказала она.

— Пенни! — сказал брюнет с издевкой. — Вот богатство привалило!

Дороти достала монету. Это оказались полкроны[181]. На лицах друзей отразилась поразительная перемена. У Нобби отвисла челюсть от восторга; он радостно запрыгал туда-сюда по-обезьяньи, а затем остановился и доверительно тронул Дороти за руку.

— Как есть, маллигатони[182]! — сказал он. — Нам блеснула удача, как и тебе, детка, поверь мне. Ты восславишь день, когда глянула в нашу сторону. Мы тебя озолотим, ей-же-ей. Теперь смотри сюда, детка: готова стакнуться с нашей троицей?

— Что? — сказала Дороти.

— Я о чем бачу: как насчет войти в долю с Фло, Чарли и мной? Партнеры будем, сечешь? Товарищами, плечом к плечу. Вместе мы сила, врозь — могила. Мы вложим мозги, ты — деньги. Ну как, детка? Ты в игре или вне игры?

— Кончай, Нобби! — вмешалась девушка. — Она ж ни слова не понимает. Не можешь, что ли, культурно с ней говорить?

— Лады, Фло, — сказал Нобби спокойно. — Ты не встревай, переговоры — дело мое. У меня подход к мамзелям, ты не думай. Значит, слухай меня, детка: ты нам имечко свое не скажешь? Как звать тебя, детка?

Дороти чуть было не ляпнула «не знаю», но спохватилась в последний момент. Выбрав одно из полудюжины женских имен, всплывших у нее в уме, она сказала:

— Эллен.

— Эллен. Как есть маллигатони. Не до фамилий, когда на мели. Ну а теперь, Эллен, радость, слухай меня. Мы втроем на хмель решили податься, сечешь…

— На хмель?

— Шмель! — вставил брюнет раздраженно, не в силах вынести такую тупость. — Хмель сбирать, под Кентом! Чё не ясно?

Его говор и манеры были не в пример грубее, чем у Нобби.

— Ах, ХМЕЛЬ! Для пива?

— Как есть маллигатони! Полный с ней порядок. Ну, детка, я чё грю, мы втроем на хмель решили податься, нам работа обещана, все путем — на ферме Блессингтона[183], в нижнем Молсворте. Тока наш маллигатони малость жидковат, сечешь? Ну, тоись поистратились мы, так шо приходится на своих двоих — тридцать пять миль пути — и хавку клянчить, и кемарить ночью на природе. А это такой себе маллигатони, когда с нами леди. Но теперь предположим, ты, для примеру, идешь с нами, сечешь? Мы бы сели на трамвай до Бромли за два пенса — итого долой пятнадцать миль, а дальше тока день пути отчапать да ночь покемарить. И можешь собирать в нашу корзину — четверо на корзину самое то — и, если Блессингтон дает два пенса за бушель[184], ты за неделю легко зашибешь свои десять гирь

[185]. Что скажешь, детка? Здесь, в Дыму[186], ты на двушку с рыжиком[187] не разгуляешься. А войдешь с нами в долю, будет тебе ночлег на месяц и кой-какой навар, а нам — рельсы до Бромли, ну и пошамать малость.

Примерно четверть этой речи осталась непонятна Дороти, и она спросила наобум:

— Пошамать?

— Ну, червячка заморить. Вижу, детка, ты недавно на мели.

— О… так, вы хотите, чтобы я пошла собирать с вами хмель, правильно?

— В точку, Эллен, радость. Ты в игре или вне игры?

— Ну хорошо, — сказала Дороти с готовностью. — Я иду.

Она решилась без всяких опасений. Конечно, будь у нее время обдумать свое положение, она, вероятно, поступила бы иначе; по всей вероятности, она бы пошла в полицейский участок и обратилась за помощью. Это был бы здравый поступок. Однако Нобби с компанией возникли в решающий миг, и Дороти, такой беспомощной, показалось вполне естественным довериться им. К тому же по неведомой ей причине ее обнадежило то, что они направлялись в Кент. Ей подумалось, что как раз в Кент ей и хочется попасть. Никто больше не проявлял дальнейшего любопытства в ее отношении, не задавал неудобных вопросов. Нобби просто сказал:

— Окей. Как есть маллигатони!

И с этими словами спокойно взял у Дороти полкроны и положил себе в карман.

— А то еще посеешь, — пояснил он.

Брюнет — его, похоже, звали Чарли — сказал в своей хмурой, хамоватой манере:

— Давайте уже, по коням! Время за два перевалило. Не хватало еще пропустить ебаный трамвай. Откуда они отходят, Нобби?

— Из Элефанта, — сказал Нобби. — И надо успеть до четырех, а то потом задарма не прокатишься.

— Давайте тогда, нечего рассусоливать. Все будет в ажуре, если докатим до самого Бромли и найдем местечко покемарить в ебучей темноте. Давай уже, Фло.

— Шагомарш! — сказал Нобби, закинув узел на плечо.