1985, Напролом

- Ты сегодня молодец, - сказала она.

- В смысле?

- Ну как же, выиграл, - сказала она.

- Ах это! - Казалось, это было сто лет назад. - Спасибо.

- Ты где? - спросила она. - Я тебе звонила в коттедж…

- В Лондоне, - я назвал ей гостиницу и номер комнаты. - Как дела?

- Ужасно.

Я рассказал ей, что «Знамя» обещало напечатать опровержение. Это чуть-чуть подняло ей настроение, но не очень.

- Бобби нет. Пошел на Поле. Все так ужасно! Хоть бы он вернулся!

В ее голосе звучала нескрываемая тревога. Я некоторое время успокаивал ее, говоря, что Бобби, несомненно, скоро вернется. Он ведь знает, как она беспокоится. Правда, про себя я думал, что, возможно, он слишком погрузился в собственное отчаяние, чтобы думать о ее тревогах.

- Слушай, - сказал я, - ты не могла бы оказать мне одну услугу?

- Да. Какую?

- Найди в каталоге Метавейна, лошадь Мейнарда. Помнишь, он выиграл «Две тысячи гиней» восемь тому назад?

- Смутно.

- Я хочу знать, кому принадлежал этот конь до того, как перешел в руки Мейнарда.

- А это важно? - устало и равнодушно спросила она.

- Важно. Поищи и перезвони мне.

- Ладно.

- И не беспокойся.

- Не могу.

«Еще бы!» - подумал я, вешая трубку. Ее горе передалось и мне и тяжким камнем легло на душу. Потом я позвонил Розе Квинс по домашнему телефону, который она дала мне перед уходом. Запыхавшаяся Роза сняла трубку после восьмого звонка и объяснила, что только что вошла.

- Так они все-таки не швырнули вас под пресс? - спросила она.

- Нет. Но, боюсь, бронежилет оказался непробиваемым.

- Неудивительно.

- И все-таки читайте «Частную жизнь» в пятницу. Да, кстати, вы знаете человека по имени Танни? Он делает «Частную жизнь».

- Танни? - сказала она. - Таг Танни… Память как у компьютера, выдает любую информацию по первому запросу. Всю жизнь работает со светскими хрониками. В детстве, наверное, обрывал крылышки бабочкам. Если ему удается довести какого-нибудь бедолагу до скандального развода, он считает, что потрудился не зря.

- Да? - с сомнением сказал я. - Не похоже…

- Вы не смотрите, что он похож на пастора. Почитайте эту колонку. Это он и есть.

- Ладно. Спасибо. А как насчет Оуэна Уаттса и Джея Эрскина?

- Тех людей, которые оставили свои вещи в саду вашей сестры?

- Тех самых.

- Про Оуэна Уаттса я в первый раз слышу, - сказала Роза. - Джей Эрскин… Если это тот самый Джей Эрскин, то он в свое время работал в «Глашатае» криминальным репортером.

Она, казалось, сомневалась, стоит ли о нем говорить, и я попросил:

- Расскажите, что это за человек.

- Хм… - Она помолчала, потом, казалось, решилась:

- Некоторое время назад он отсидел срок. Видите ли, ему по работе так много приходилось общаться с преступниками, что он в конце концов сжился с ними, как иногда бывает с полицейскими. Его судили за то, что он помешал ходу судебного разбирательства. Во всяком случае, если это тот самый Джей Эрскин, то это крепкий орешек, но классный журналист. Если эти статейки о вашем зяте принадлежат ему, значит, ему очень хорошо заплатили.

- Кушать все хотят, - сказал я.

- Не сочувствуйте ему, - заметила Роза. - Джей Эрскин никому не сочувствует.

- Не буду, - сказал я. - Спасибо. Вы когда-нибудь бывали в редакции «Знамени»?

- С тех пор как ее переделали, не бывала. Я слышала, это ужасно. Когда газета перешла в руки Полгейта, он дал волю какому-то дизайнеру, помешанному на оранжевом кухонном пластике. Как это выглядит?

- Ужасно - не то слово, - сказал я. - А что за человек сам Полгейт?

- Нестор Полгейт, владеющий «Знаменем» примерно год, - сказала Роза, - по слухам, довольно молодой и на редкость честолюбивый и пронырливый засранец. Сама я с ним никогда не встречалась. Говорят, он куда опаснее разозленного носорога.

- Он вмешивается в дела газеты? - спросил я. - Сэм Леггат печатает то, что ему прикажет Полгейт?

- В старые добрые времена владельцы никогда не лезли в дела редакции, - ностальгически вздохнула Роза. - Теперь бывает по-разному. Билл Вонли дает общие рекомендации. Старый лорд в свое время сам редактировал «Глашатай» - это совсем другое дело. Полгейт перекупил «Знамя», задавив нескольких конкурентов. Старые журналисты «Знамени» до сих пор плачутся в барах на Флит-стрит, какое дерьмо им приходится писать. Прежний редактор сдался и ушел на пенсию. Полгейт, конечно, поднял «Знамя» на новые высоты порока, но стоит ли он над душой у Сэма Леггата, я не знаю.

- Сегодня его, видимо, не было в редакции, - сказал я.

- Мне говорили, что он ошивается в Сити, приобретает влияние. Кстати, по сравнению с Полгейтом ваш Мейнард с его мелкими аферами и ханжеской миной - грудной младенец. Говорят, Полгейту плевать, что о нем скажут, и его финансовые аферы начинаются там, где Мейнард заканчивает.

- Приятная личность!

- Сэма Леггата я понимаю, - сказала она. - Полгейта никогда не пойму. На вашем месте я бы больше не стала крутить хвост «Знамени».

- Может, и не буду.

- Посмотрите, что они сделали с вашим зятем, - сказала Роза. - Это вам предупреждение.

- Да, конечно, - рассудительно ответил я. - Спасибо.

- Пожалуйста.