1993 год. Назад в СССР, или Дети перестройки

Сашка бросился на длинного, вцепился ему в горло из-за всех сил, ударив одновременно коленом во что-то мягкое. Тот захрипел и начал медленно оседать по стене, дико закатив глаза. Колычев захлопнул дверь и, схватив Рыжовского противника за шиворот, швырнул его на пол рядом с Димой.

– Так, – удовлетворенно хмыкнул атлет, ударом ноги в шею отключая длинного. Потом он поднял его безжизненное тело и прикрутил к постели таким же манером, как и его товарищей.

– Что вы хотите? – почти прошептал Вершинин, инстинктивно заслоняясь рукой, хотя его уже никто не бил. В глазах его был ужас. Сашка заметил это. Так смотрят только те, кто чувствует за собой что-то, какую-то страшную вину. Вставая, Колычев вдруг подал ему руку. Дима с опаской ухватился за нее и встал. Но вдруг взвизгнул, почти согнувшись. Ладонь его была сжата со страшной силой железной пальцами культуриста.

– Сейчас мы пойдем, – улыбнулся Шурик, – Если ты вздумаешь дергаться, тебе будет больно. Очень больно. Понял?

– Шеф, возьми ключ. Как выйдем, запрешь номер. Хорошо? Тронулись.

Сашка шел по коридору чуть сзади этой странной пары. Двое взрослых здоровых парней держались за руки, как в детском саду. Фу, какая гадость. Рыжов сморщился, и в этот момент из номера 22 вышли генерал Соболев и его супруга.

– А, молодые люди! – приветствовала их генеральша белозубой улыбкой, – Добрый день. Не видели мою дочку?

– Простите, нет, – ответил Колычев. Дима улыбнулся, жалко, вымучено, хотел что-то сказать, но вместо этого чуть не вскрикнул. Сашка услышал, как хрустнуло что-то в его запястье.

– Димуля, давно тебя не видно, – продолжила мадам, рассматривая все еще красивое лицо Вершинина, – Заходи как-нибудь.

– Да, – выдавил из себя тот, скривив беззубый рот, странной тонкогубой улыбкой.

– Да, увидите Настю, ребята, скажите ей, что мы в библиотеке, – добавил генерал и, пожелав всего доброго, они с женой направились в противоположную сторону.

– Так хорошо, что ребята подружились, – сказала Зоя Степановна, радостно вдохнув, – А то смотрели друг на друга волком поначалу. А Дима изменился, ты не находишь?

Генерал промолчал.

Оценили 3 человека

Глава 15

Когда Колычев и его подконвойный вошли в свой люкс, Сашка зачем-то воровато оглянулся и, прошмыгнув в дверь, запер её изнутри поворотом ручки. Анастасия сидела в кресле. Увидев Вершинина, она вскинула голову.

– Здравствуй, Дмитрий! – холодно произнесла она, глядя в сторону.

– Ну, здравствуй! – буркнул тот, потирая отпущенную, наконец, руку, – Что здесь происходит, Настя?

– Садись! – ласково даже, но беспрекословно приказал Колычев. И Вершинин опустился в кресло.

– Да не сюда! – поправил его Шурик, кивнув на низенький пуфик у окна. Вершинин с опаской глянул на квадратного силача и пересел.

– Ну, рассказывай всё! – начал Колычев.

– А что, собственно, рассказывать? – вскинул голову Дима. В его глазах светилась теперь ненависть и вызов, – Пошли вы все!

– Не груби! – предупредил Колычев, улыбаясь. И Сашка, присевший на подлокотник кресла чуть сбоку, увидел недобрые искорки в его ясных глазах, предвещающие бурю.

– Чего вам надо? – Димка попытался встать, но Шурик, не двигаясь даже с места, выбросил вперед ногу и всей стопой ударил Вершинина в грудь. Бедняга даже хрюкнул и почти упал на своё место.

– Да вы что! – закричала Анастасия, вскакивая с кресла, – Немедленно прекратите! Слышите?

– Успокойся! – бросил в её сторону невозмутимый Колычев, – Шеф, последи за девушкой, пусть не мешает!

– Что вы хотите? – в который раз уже, теперь жалобно, едва переведя дыхание, спросил Вершинин.

– Где Алексей? – Колычев глядел ему прямо в глаза, – Говори!

– Не знаю, не знаю! – почти закричал Дима.

– Врёшь! – сказал атлет. Мышцы, напрягаясь и расслабляясь, перекатывались у него под футболкой.

Саша Рыжов усадил Настю на диван и сам сел, положив руку ей на плечо.

– Нет, не вру, не знаю я, – Вершинин отвёл глаза, и Колычев, не спеша шагнув вперёд, вдруг схватил его за волосы и рванул на себя. Голова Димы с глухим стуком ударилась о жёсткую пластиковую перегородку. Он вскрикнул.

– Да перестаньте! – Настя снова попыталась подняться, но Сашка удержал её. Ему и самому неприятна была эта сцена, но он уже вошёл в раж, широко раскрытыми, почти уже безумными глазами смотрел на всё это, как в фильме на единоборство умов следователя и преступника.

– Не скажешь? – прошипел Колычев, уже не на шутку раздражаясь. Дима отрицательно мотнул повисшей головой, и новоиспечённый следователь сделал заключение, – Нет, ты всё-таки скажешь.

Колычев выдернул у Вершинина тонкий брючный поясок и привязал его руки к коленям. Быстро, ровно, тот даже не думал сопротивляться. Настя молчаливо, с нарастающим ужасом, глядела на всё это, ещё не зная толком, что развернётся перед её глазами через минуту.

– Сейчас ты всё скажешь, родной! – Колычев спросил Сашку, – слушай, у тебя где-то был кипятильник?

– Кипятильник? – словно очнувшись, переспросил Александр, никак не врубаясь, зачем, собственно, он понадобился приятелю, – Да, есть. А что, принести, да? Сейчас?