1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь

Окно квартиры, в которой проживал Тэнго, выходило на улицу. Не шумную, но и не безлюдную. Вблизи была начальная школа, а потому время от времени по улице туда-сюда проходила детвора. Напротив дома тянулся ряд невысоких, без двориков, двухэтажных домов. Впереди, вдоль улицы, стояла пивная и лавочка канцелярских товаров, куда захаживали, прежде всего, школьники. За два квартала отсюда стояла небольшая полицейская будка. Здесь Усикава не мог нигде укрыться, поэтому что, если бы, стоя на краю дороги, упорно смотрел на окно квартиры Тэнго, а тот, совершенно случайно, его бы не заметил, то все равно окружающие люди, наверняка, смотрели бы на него с подозрением. Более того, такая необычная, как у Усикавы, внешность только бы еще больше их насторожила… Они сочли бы его извращенцем, который подстерегает школьников, возвращающихся домой, и вызвали бы полицейского из будки.

Чтобы за кем-то следить, надо прежде всего найти подходящее место. Желательно, чтобы в нем можно было обеспечить себя водой и продуктами и, не привлекая к себе ничьего внимания, следить за его поведением. Идеальной была бы комната, в поле зрения которой попала бы квартира Тэнго. Он поставил бы в ней на треножнике фотоаппарат с телеобъективом и наблюдал бы за тем, что происходит в его квартире и кто к нему приходит. Вести круглосуточное наблюдение самому было бы невозможно, поэтому пришлось бы обойтись ежедневными десятью часами. И, безусловно, найти такое специальное место было непросто.

И все же Усикава искал его вокруг. Он был человеком, который так просто не сдается. Не жалея своих ног, он всегда ходил, пока мог, и наконец находил хоть какую-то небольшую возможность. Упрямство было его характерной особенностью.

Однако, обойдя по кругу все окружающие закоулки, он отчаялся. Квартал Коендзи был плотно застроен, без высотных зданий, размещался на ровной территории. Количество мест, в поле зрения которых попадала квартира Тэнго, было ограничено. И Усикава, думается, нигде здесь не мог бы пристроиться.

Хорошие мысли приходили ему в голову всегда тогда, когда залезал в теплую ванну. А потому, вернувшись домой, он прежде всего подогрел воду. Погрузившись в пластиковую ванну, слушал по радио концерт для скрипки Сибелиуса. Не потому, что особенно любил Сибелиуса или считал, что этот концерт — именно та музыка, которую стоит слушать лежа в ванне в конце дня. Возможно, финны любят по ночам слушать музыку Сибелиуса в сауне. Однако в тесной ванной комнате, спаренной с туалетом, в его двухкомнатной квартире, в доме в квартале Кохината столичного района Бункё, музыка Сибелиуса звучала несколько патетично и напряженно. Но Усикава это нисколько не трогало. Его удовлетворяло, если вокруг него звучала хоть какая музыка. Не имеет значение, что звучало. Он готов был слушать и концерт Рамо, и «Карнавал» Шумана. А вот сейчас случайно по радио передавали концерт для скрипки Сибелиуса. Вот и все.

Как всегда, одна половина сознания Усикавы — отдыхала, а вторая — думала. Музыка Сибелиуса в исполнении Давида Ойстраха в основном проходила через первую половину. Как ветерок, влетала и так же вылетала через широко открытую дверь. Видимо, такое слушание музыки не заслуживает похвалы. Возможно, если бы Сибелиус знал, как его музыку слушают, то сдвинул бы в осуждении свои большие брови, а на его толстой шее образовалось бы несколько морщин. Однако Сибелиус давно умер, и Давид Ойстрах тоже уже покинул этот мир. А потому Усикава, бесцеремонно пропуская музыку из одного уха в другое, второй половиной сознания беспрестанно думал.

В такое время он любил думать, не ограничиваясь только конкретным объектом. Давал волю своему сознанию, словно выпускал собак на широкое поле. Говорил им: «Бегите, куда заблагорассудится, делайте все, что хочется». А сам, погрузившись по шею в воду, прищурив глаза, невольно слушал музыку. А когда собаки, бесцельно прыгая вокруг, катаясь на холме, неутомимо догоняя друг друга и тщетно преследуя белку, загрязнились и, уставшие от игр и бега, вернулись, Усикава гладил их по голове и снова надевал на них ошейники. Тогда и концерт Сибелиуса закончился. Примерно через полчаса. Как раз вовремя. Диктор объявил, что следующее музыка — «Симфониетта» Яначека. Такое название Усикава где-то слышал. Но, не мог вспомнить. Пытался вспомнить, но почему-то в глазах все потемнело. Они затуманились чем-то похожим на желтоватую дымку. Наверное, пересидел в ванне. Усикава махнул на все рукой, выключил радио и, выбравшись из ванны, обмотав полотенце вокруг талии, достал из холодильника пиво.

Усикава жил здесь один. Когда-то имел жену и двух маленьких дочерей. Вместе с ними жил в доме, купленном в квартале Тюоринкан города Ямато префектуры Канагава. Имел маленький травянистый дворик и держал собаку. Жена имела достаточно правильные черты лица, а детей можно было назвать даже красивыми. Девушки не унаследовали ничего от внешности Усикавы. Конечно, он только радовался этому.