1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре). Книга 2. Июль-сентябрь.

— Никто не беременеет, месячных нет, — подытожила Аомамэ. — А ваше тело все больше дряхлеет.

— Каждый раз моя кома длится все дольше, — сказал мужчина. — И наступает все чаще. Началось это семь лет назад. Сначала меня вырубало раз в два-три месяца. А сейчас уже пару раз в месяц. Когда паралич проходит, остаются боль и усталость. С которыми приходится жить каждый день. И никто не вставит иглу с лекарством, которое бы все излечило — и мигрень, и отчаяние, и бессонницу…

Он опять глубоко вздохнул. И продолжил:

— Где-то через неделю после этого становится легче, но боль остается. Она приходит волнами по нескольку раз на дню и скручивает так, что трудно дышать. Органы выходят из строя. Все тело начинает скрипеть, как несмазанный агрегат. Словно кто-то пожирает мою плоть и высасывает мою кровь, буквально каждую секунду… Но гложет меня не рак и не какая-нибудь зараза. Все медицинские проверки показывают, что физически я абсолютно здоров. Что со мной происходит — сегодняшняя наука объяснить не в силах. По всему получается, что моя болезнь — это дар, ниспосланный свыше.

Определенно, у мужика не все дома, подумала Аомамэ. С одной стороны, смертельного измождения она в нем почти не чувствовала. Скроен крепко и, похоже, привык выносить даже очень сильную боль. С другой стороны, ему явно осталось недолго. Этот человек смертельно болен. Какой болезнью — бог его знает. Но очень скоро — даже без моей помощи — в страшных муках переправится на тот свет.

— Остановить эту болезнь невозможно, — словно подхватил ее мысли мужчина. — Она изгложет меня изнутри, и я в страшных муках отправлюсь на тот свет. Они выкинут меня, точно старую клячу, которая отпахала свое.

— Они? — повторила Аомамэ. — Вы о ком?

— О тех, кто гложет меня изнутри, — ответил он. — Но бог с ними. Я просто хочу, чтобы ты хоть немного облегчила мою боль. Пускай это меня и не излечит. Готов на что угодно, лишь бы не болело так сильно. Эта страшная боль отнимает у меня очень многое, но многое и дарует. Я воспринимаю ее как милость, дарованную Небесами. Но от милости этой совсем не легче. И окончательного разрушения с ее помощью не избежать.

Повисла долгая пауза.

— Повторяю, — сказала Аомамэ, — с вашей болезнью я вам почти ничем помочь не способна. Тем более, если это — милость, дарованная Небесами.

Лидер распрямил спину, и зрачки его глубоко посаженных глаз блеснули в темноте.

— Нет, — сказал он. — Именно ты способна. Причем как никто другой.

— Хотелось бы верить, но…

— Я это знаю, — кивнул он. — Я вообще много чего знаю. Если ты не против, можешь начинать. То, что до сих пор делала с другими.

— Хорошо, попробую, — сказала Аомамэ. Голосом холодным, как кусок льда. То, что до сих пор делала с другими, — эхом отозвалось у нее в голове.

Глава 10

_______________________

ТЭНГО

Предложение отклоняется

Незадолго до шести Тэнго расстался с отцом. Дожидаясь такси, посидел с ним бок о бок у подоконника. Оба не говорили ни слова. Тэнго думал о своем, отец с замысловатым выражением лица смотрел в окно. Солнце клонилось к закату, и небесная синева становилась все глубже.

Вопросов оставалось много. Но о чем ни спроси, ответа все равно не дождешься. Это ясно даже по тому, как плотно стиснуты отцовы губы. Он больше не хотел говорить ни слова. Потому Тэнго и не спрашивал. Если не понимаешь без объяснений, не стоит и объяснять. Как и говорил сам отец.

И вот настало время уходить.

— Спасибо за все, что ты сегодня рассказывал, — произнес Тэнго. — Не все было понятно, но я чувствую, ты говорил очень искренне.

Он взглянул на отца. Но не прочел на его лице никаких перемен.

— У меня еще много вопросов, — продолжил Тэнго. — Но я понимаю, что все они принесут тебе боль. Мне остается лишь догадываться, что произошло, исходя из того, что ты уже рассказал. Наверное, ты не мой настоящий отец. Такова моя догадка. Подробностей я не знаю, но вывод напрашивается сам собой. Если это не так — скажи.

Но отец молчал.

— А если так, мне станет легче. Не потому, что я тебя ненавижу. А потому, что причина тебя ненавидеть наконец пропадет. Подозреваю, ты воспитал меня как своего сына. Наверное, за такие вещи следует благодарить. К сожалению, я был тебе плохим сыном. Но это другая проблема.

Отец, ни слова не отвечая, смотрел в окно. Куда-то далеко-далеко — таким взглядом солдат в патруле проверяет, не выпустил ли неприятель сигнальную ракету над горизонтом. Тэнго проследил, куда именно смотрит отец. Никакой ракеты там не было. Только сосны в вечерних сумерках, и больше ничего.