20 писем к другу. Последнее интервью дочери Сталина

Эту подлинную немецкую листовку с фотографиями мы обнаружили все в том же «Фонде Сталина». Вообще, там было достаточно много документов, связанных с пленением и гибелью Якова Джугашвили. Вообще, там было много документов, которые свидетельствуют об особом отношении Сталина, его окружения, да и последующих правителей, к этому трагическому событию. Вот, например, протокол допроса Якова Джугашвили профессиональным немецким разведчиком капитаном Штрикфельдом, который, судя по всему, пытался завербовать офицера, но безуспешно. Из текста следует, что Джугашвили держался спокойно и с достоинством. Написать письмо отцу отказался. В падение Москвы не верил, хотя немцы уже подходили к столице. Из ответов ясно, что больше всего Якова беспокоило, чтобы отец не поверил в его предательство. Он несколько раз повторил, что не успел застрелиться — захват был слишком стремителен. Настораживает и одна фраза из протокола: «Меня выдали некоторые военнослужащие моей части». Она подтверждает возможность того, что сына Сталина специально заманили в западню, что стало результатом тщательно спланированной операции. Судя по всему, эта тайна навсегда ушла в историю, но факт в том, что Яков не стал изменником и погиб в концлагере Заксенхаузен. В тамошнем музее хранятся воспоминания узников, которые видели, как он погиб, бросившись на находящиеся под током ограждения из колючей проволоки.

Сталин оказался верен своей формуле: «Нет военнопленных, есть изменники Родины». Известна и еще одна его фраза, касающаяся возможности обмена Якова на фельдмаршала Паулюса: «Я солдат на маршалов не обмениваю».

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Несколько раз во время войны и после нее отец заводил разговор о Якове. Никто не начинал эту тему, не задавал вопросов — он сам. Было видно, что ему тяжело, надо как-то выговориться. «Какая тяжелая война, — говорил отец. — Нет ни одной семьи, которая бы не потеряла отца, брата, сына». Может быть, уже после смерти сына он почувствовал к нему какое-то тепло, свою вину за прежнее не очень доброе отношение. Этим, наверное, можно объяснить и его непонятную окружающим заботу о дочери Якова Галине, Гуле, как ее звали в семье. Обычно он был равнодушен к своим внукам. Из восьмерых видел только моих детей и Гулю. Отец даже пожелал, чтобы я присматривала за Гулей. Мне нравилась эта роль шестнадцатилетней тети. А дело в том, что ее мать Юлию Мельцер, последнюю жену Якова, после всего, что произошло, два года держали в тюрьме. Только отец с его подозрительностью мог придумать, что она каким-то образом причастна к пленению сына. И, вообще, мне кажется, что отец напрасно отказался обменять Якова и бросил его на произвол судьбы, а, точнее, на верную гибель. Это было весьма в его характере: отказываться от своих, забывать о них, как будто их и не было.

Семья же продолжала надеяться на чудо. Уже после войны я стала получать странные посылки из-за рубежа. И по всему выходило, что это от Якова. Ходили слухи, что отец его все-таки обменял на какого-то высокого чина и отправил в Америку. Были люди, которые клялись, что видели его в Грузии. В иностранных газетах писали, что будто бы Яков бежал из лагеря, сражался с партизанами, женился на итальянке, от которой у него было двое детей. Еще одна версия, что он бежал в Турцию или Ирак и что Саддам Хусейн его сын. Посмотрите, мол, на его глаза, руки, походку. Он вылитая копия Яшиного отца. Бред всякий».

Конечно, все это легенды и мифы. Никакого подтверждения им в архиве мы не нашли. Документально же венчает судьбу Якова Джугашвили Указ о посмертном награждении его орденом Отечественной войны. Отец все же реабилитировал сына.

Василий

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Грузины всегда очень многого хотят от сыновей. Они хотят, чтобы они повторили их путь, пошли дальше, чтобы ими можно было гордиться. Но, к сожалению, мои братья не проявили себя так, как хотелось бы отцу. Вася с детства часто вызывал его гнев. Помню, как-то за ужином отец пригрозил, что даже выгонит его из дома, если он не возьмется за ум и не наладит учебу. Вася всегда боялся отца. Только он хоть как-то мог привести его в чувство. Ведь после смерти мамы мы были в Зубалово предоставлены сами себе. Весь надзор осуществлял комендант, который следовал отцовским инструкциям и жаловался на нас непосредственно ему. Васю же вконец испортили холуи, окружавшие его. Они и пить научили, чуть ли не с 15 лет.

А уж потом в доме нашем была постоянная толчея. Возле него толпилось много незнакомых летчиков. Все были подобострастны перед молоденьким начальником.

Рядом не было никого из старых друзей, которые были бы ровней ему. В дом приезжали спортсмены, актеры, музыканты. Царил дух какого-то пьяного разгула, которого не было здесь никогда.