200 дней на юг (2001)

Вернулись к палаткам. Мы с Грилом взяли рюкзаки, Олег Костенко отправился нас провожать. Беспокойство и ощущение, что происходит что-то загадочное и в чём-то запретное, не покидало меня. В ночной тьме мы прошли в ворота порта (мимо сонного охранника) и затаились в тени большого крана, созерцая издали наш "Рубикон".

Но вот некий микроавтобус — мест на шестнадцать, но с прицепом, — въехал в ворота порта и подполз к тихо покачивающемуся на волнах «Рубикону». Громкая пароходная связь возвестила всем морякам (и нам) о том, что настал нужный нам момент. Моряки с большими чемоданами и сумками, уже, вероятно, ждавшие сего момента, пошли вниз по трапу и, подойдя к микроавтобусу, стали закидывать сумки в его прицеп. Мы с Грилом подошли и положили рюкзаки туда же.

— У нас мест не хватит, — прдупредил один из моряков, посвящённых в наши коварные планы.

— А мы только двое, — отвечали мы ему.

Уезжающие моряки долго прощались и обнимались с остающимися. Наконец, был подан сигнал к погрузке, и все желающие улететь (включая нас с Грилом) полезли в салон. Костенко остался снаружи и долго махал нам на прощание.

Улетим — не улетим?

Когда микроавтобус подъехал к воротам порта и шлагбаум лениво поднялся над нами, — было час-пятьдесят ночи.

5 января, пятница. Ненаучный авиастоп

Ехали мы достаточно быстро и под утро даже обогнали, один за другим, выехавшие за два часа до нас большие автобусы. Светало, когда мы проехали Виндхук и продолжили путь на сорок километров дальше, туда, где на трассе на Гобабис находится Виндхукский международный аэропорт имени Хосеа Кутако.

Все окружающие, а с ними и мы, а также и те, кто ехал в слегка отставших автобусах, вышли из своих транспортных средств и наполнили собой, своими сумками, русской речью и сигаретным дымом небольшой зал ожиднания Виндхукского аэропорта. Все паспорта моряков находились в руках каких-то начальствующих лиц, типа групповодов. Человек, ответственный за рейс, на глаза нам не попадался, а мы и не искали его, сокрытые в толпе других русских людей.

Но вот все, подхватив свои вещи, перешли в другую часть зала и выстроились в какую-то очередь. Мы с Грилом пристроились туда же. Подойдя поближе, я увидел, что люди по очереди подходят туда, где установлен рентген для вещей, там весь багаж просвечивают, а некий человек на выходе проверяет, есть ли в паспортах выезжающих выездной штамп. Каким-то образом он уже успел у всех появиться. Я взял свой паспорт и понёс его туда, где за стойкой сидел и дремал пограничный офицер, ответственный за простановку штампов. Когда он успел проставить штампы всем остальным?

Сую паспорт.

— Извините, я забыл свой выездной штамп, — говорю я.

— Вы тоже моряк? — вяло поинтересовался он.

— Да, — нагло соврал я, получив паспорт с выездным штампом. Вскоре по моему совету такую же процедуру произвёл и Грил.

…Вся толпа, и мы с нею, плавно перетекла в международный зал аэропорта, и мы расположились на креслах — здесь их было немало. Грил был озабочен проблемой потратить оставшиеся у него намибийски деньги.

— Если улетим, всё будет хорошо, а если не улетим, потратить их ещё успеешь, — говорил я ему, но Грил всё же пошёл и купил на остатки намибийских долларов маленького слоника в деревянной коробочке размером чуть больше спичечной.

Но вот, объявили долгожданный миг посадки, и все моряки, и мы вместе с ними, ломанулись на лётное поле, держа свои вещи и сувениры в обоих руках. Кто-то несёт деревянного жирафа, кто-то — пакет с пачками намибийских соков, и сумки, сумки, сумки, только мы двое с рюкзаками. Я — в головной части толпы, Грил — в хвостовой. Метрах в двухстах стоял уже большой приветливый самолёт с надписью "Аэрофлот".

Пассажиров было явно больше сотни. Я краем глаза отследил, что у трапа стоит какой-то подозрительный тип, и поскорее обогнул и миновал его. Поднялся в самолёт, сел в кресло и запихнул под него свой рюкзак. Поглядел в окно.

Последние моряки уже поднимались по трапу, а Грил в своём оранжевом автостопном комбезе стоял у трапа и что-то доказывал стоящему там человеку.

Это и решило исход ситуации. Человек тот и был начальником рейса. Увидев Грила, он вспомнил завет Бережного И.В. Тот заповедал: "Если будут такие два автостопщика — не берите их!" Выявив Грила, он понял, что должен быть и второй. Вскоре меня вычислили и попросили из самолёта вон. Я не сопротивлялся.

…Познав таким образом все тайны международного авиастопа, мы с Грилом направились обратно, из международной зоны на намибийскую территорию. Наш самолёт пошёл на взлёт, а тут прибыли пассажиры другого рейса, из Анголы. Мы встали в конце очереди ангольцев в окошко, где ставят иные, на этот раз уже въездные, штампы.

— Вы с каким рейсом прилетели? — спросила нас девушка-штампистка.

— Мы сейчас никуда не летали. Мы просто ошиблись. Нам сказали, что будет почти пустой самолёт в Россию и нас возьмёт, мы сходили, проверили, а мест там не оказалось, — отвечал я.

— А вы тоже моряки?

— Нет, мы их друзья.

— Хм, а где ваш билет?