200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

Картина разрушенія была такъ необычайна и ужасна, что поразила воображеніе современниковъ. Нѣкоторые сходили съ ума отъ горя и ужаса. Въ запискахъ очевидцевъ сохранились подробнѣйшія черты событія, надолго оставшагося въ памяти петербургскихъ жителей. "Зимній дворецъ, говоритъ одинъ современникъ, какъ скала стоялъ среди бурнаго моря, выдерживая со всѣхъ сторонъ натискъ волнъ, съ ревомъ разбивавшихся о крѣпкія его стѣны и орошавшихъ ихъ брызгами почти до верхняго этажа. Мосты были сорваны и разнесены на части; два тяжелые плашкоута сѣли на гранитный парапетъ противъ Лѣтняго сада. На площади противъ дворца – другая картина: подъ небомъ почти чернымъ, темная вода вертѣлась какъ въ огромномъ водоворотѣ; по воздуху, высоко и быстро крутясь, носились широкіе листы желѣза, сорванные съ крыши новаго строенія Главнаго штаба; буря играла ими какъ пухомъ; два длинные деревянные тротуара, поперекъ между заборовъ недоконченнаго зданія, сдѣлали плотину, на которую волны упирали съ ревомъ, и достигнувъ высоты ея, полились въ Малую Милліонную {Малой Милліонной называлась часть Большой Морской, отъ арки Главнаго штаба до Невскаго проспекта.}; въ Большую Милліонную, черезъ узкій переулокъ, выходящій на Неву, вдвинуло водою огромную барку, перегородившую улицу. Люди, застигнутые водою, лѣзли въ окна, на фонари, цѣплялись за карнизы и балконы домовъ, прятались на вершинахъ деревъ, посаженныхъ вокругъ бульвара, садились на имперіалы каретъ".

Громадныя опустошенія произведены были на товарной биржѣ на Васильевскомъ островѣ. Тамъ вода смыла до 300 тысячъ пудовъ сахару, столько же пудовъ соли, унесла вина въ бочкахъ и ящикахъ на полмилліона рублей, муки и другихъ товаровъ на многіе милліоны. Послѣ наводненія толпы народа долго хозяйничали на биржѣ, собирая ведрами образовавшуюся отъ размокшаго сахара патоку.

Грозная картина наводненія изображена Пушкинымъ въ его поэмѣ "Мѣдный Всадникъ":

Рѣдѣетъ мгла ненастной ночи,И блѣдный день ужъ настаетъ.Ужасный день! Нева всю ночьРвалася къ морю противъ бури,Не одолѣвъ ихъ буйной дури…И спорить стало ей не въ мочь.По утру надъ ея брегамиТѣснился кучами народъ,

Любуясь брызгами, горамиИ пѣной разъяренныхъ водъ.Но силой вѣтра отъ заливаПерегражденная НеваОбратно шла гнѣвна, бурлива,И затопляла острова.Погода пуще свирѣпѣла;Нева вздувалась и ревѣла,Котломъ клокоча и клубясь, —И вдругъ, какъ звѣрь остервенясь,На городъ кинулась. Предъ неюВсе побѣжало, все вокругъ

Вдругъ опустѣло… Воды вдругъВтекли въ подземные подвалы;Къ рѣшеткамъ хлынули каналы —И всплылъ Петрополь, какъ Тритонъ,По поясъ въ воды погруженъ.Осада! приступъ! Злыя волныКакъ воры, лѣзутъ въ окна; чолныСъ разбѣга стекла бьютъ кормой;Садки подъ мокрой пеленой,Обломки хижинъ, бревна, кровли,Товаръ запасливой торговли,

Пожитки блѣдной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гробы съ размытаго кладбища —Плывутъ по улицамъ.Народъ Зритъ Божій гнѣвъ и казни ждетъ.Увы! все гибнетъ: кровъ и пища.Гдѣ будетъ взять?Въ тотъ грозный годъПокойный царь еще РоссіейСо славой правилъ. На балконъПечаленъ, смутенъ вышелъ онъИ молвилъ: "съ Божіей стихіей

Царямъ не совладѣть". Онъ сѣлъ,И въ думѣ скорбными очамиНа злое бѣдствіе глядѣлъ.Стояли стогны озерами,И въ нихъ широкими рѣкамиВливались улицы. ДворецъКазался островомъ печальнымъ.Царь молвилъ – изъ конца въ конецъ,По ближнимъ улицамъ и дальнимъ,Въ опасный путь средь бурныхъ водъЕго пустились генералы —Спасать и страхомъ обуялый,И дома тонущій народъ.