200 тысяч маленьких удовольствий

Завершив все формальности, Семен Филиппович наваял записку игривого содержания: «Многоуважаемый товарищ майор. Из одного носка одного из ваших клиентов было изъято пятьсот новеньких свистков, о чем Вам не было доложено Вашими верными сотрудниками. Сознательный гражданин и доброжелатель. Привет нежному Скамейке». Оставив записку дежурному со словами «дело срочное и денежное», Семен Филиппович, не зарекаясь, вышел из вытрезвителя.

Смеркалось. Город уже зажегся своими точечными фонарями. Семен Филиппович не спеша побрел к вокзалу. Торопиться, в общем-то, было не куда. Из окон апартаментов Ништячкина звучала какая-то музыка, довольные гортанные звуки сытых боровов, «нежный смех» дешевых проституток, работающих сегодня не за деньги и не за доброе слово, а за просто так.

– У-у-у, – до него донесся знакомый волчий вой – записка нашла своего адресата.

«Сняв со счета» в камере хранения десять тысяч, Семен Филиппович, умудренный опытом, поймав такси отправился домой. По дороге приспичило заехать в магазин. Опять расходы… Купил бурбон – никогда не пробовал – и то, с чем его пьют – закуску. Хотелось развеять тоску – тоску вселенскую, засевшую камнем в его душе, нажраться, нажраться так, чтобы было весело, был праздник, чтобы, проснувшись утром, было не жаль потраченных денег, своей опухшей головы и своей репутации, явившейся новым качеством нового человека – его. Оптимизм, зародившийся в нем час назад первыми неуверенными ростками, исчез бесследно, оставив за собой лишь вялую, пожухшую листву. В голове была полнейшая пустота, никаких эмоций, ничего. Что делать-то дальше, куда двигаться, в каком направлении? Все, чего бы он ни пожелал, разбивалось о какую-то невидимую преграду, на мельчайшие осколки, оставляя лишь боль, знакомую и ненавистную. Как долго он мечтал о больших деньгах, и вот они здесь, в его руках – а мир не пал к его ногам, все совсем наоборот. Этот парадокс Семен Филиппович принять не мог. Ни грамма удовольствия, удивительно. Даже тещу замочить не удалось. Будто бы сглазил кто его. Точно-точно – теща и сглазила, ведьма. Сразу явственно вспомнился тещин глаз, торчащий под дверью, на который он пытался наступить. Вот она разгадка-то! Так, так… Ура! Все, дело в шляпе! Ну и что у нас от сглаза? Семен Филиппович знал лишь одно средство, он, правда, им никогда не пользовался, но люди говорят, что верняк, стопроцентная гарантия. Семен Филиппович налил стакан бурбона: «То ли щас его выпить, то ли после? Не, после. Сначала дело». Встав в центр кухни, он опустился на колени. Посмотрев недоверчиво в потолок, прочистив горло, он кратко и выразительно пустил по взгляду свою речь:

– Господи, спаси меня от сглаза и замочи мою тещу. Имя у ней – Клавдия Лаврентьевна. Аз есмь раб твой – Семен.

Трижды перекрестившись, Семен Филиппович поднялся, упершись взглядом в наполненный стакан. «Сейчас и подмаслим», – подумал он, довольный своей идеей:

– Ну, – со стаканом в руке обратился вслух туда же Семен Филиппович, – твое здоровье, господи. Кха! – крякнул он, залпом осушив стакан. – Тоже мне, еще бурбоном обозвали – самогон паленый. Сколько денег зря потратил. О! – тут же переключился он. Достав из кармана пачку зеленых купюр, Семен Филиппович тщательно перекрестил и ее, а потом и себя для надежности.

Зазвонил телефон.

– Федор! – радостно воскликнул разогретый Семен Филиппович, подбегая к телефону.

– Але.

– Але. Семочка это ты? – услышал он молодой и чарующий женский голос. «Семочка» – у Семена Филипповича на душе стало жарко.

– Э-э, м-м. Да, да. Это я, – разволновался он, не представляя, кто же это может быть.

– Надеюсь, ты меня узнал? Это Ксения, – на всякий случай нежно произнес женский голос, дабы не случилось казуса.

– Э-э, м-м, ну да. Просто слышимость плохая, – соврал Семен Филиппович, краснея от натуги напрягши свою память. – Как поживаете …шь, Оксаночка, – сделал попытку попасть в лад он.

– Семочка, – промурлыкал с укором голос, – вчера я весь вечер тебе объясняла, что Ксения и Оксана это разные имена.

Семен Филиппович задумался: в первом приближении разницы никакой.

– Ксюшенька, извини, это я от волнения, – уже лучше, отметил по себя он.

– А отчего ты волнуешься?

– Услышал твой голос журчащий как ручей, и сразу сердце мое потеряло покой, – хорошо.

– Я польщена. Как прошла твоя встреча с банкирами?

«С банкирами? Какими банкирами? Где ж это я так проврался?».

– С банкирами?.. Ну, не так, как хотелось, могло быть и лучше. Эти подлецы украли с моего счета пятьдесят тысяч долларов. И не хотят возвращать, сволочи. Можно сказать, обули меня до последней нитки, – Семен Филиппович аж сам открыл рот, поражаясь глобальности своего вранья. «Эка финта я выписал».

– Семочка, не расстраивайся. Для тебя же это такие пустяки, – меркантильно-обеспокоенно произнес бархатный голос Ксении.

– Ок… Ксюшенька, ну конечно же. Я уже об этом и вспоминать более не смею.

– Семочка, ты мой герой! Честно сказать, не ожидала я встретить в этом скучном казино такого, как ты, – настоящего мужчину, человека большого полета.