2008_49(597)

КОГДА, КТО и в Россиянии отвечал за преступления перед страной и народом? Косоротый пропойца, трижды государственный преступник расстрелял из пушек всенародно избранный парламент, залил кровью столицу и получил орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. А тут всего-то дурацкое историческое наследие, мешающее Очень Большим Бабкам надстроить Небесную линию своими пентхаусами! Вы лица этих ребят видели? Вы всерьёз полагаете испугать их славой геростратов? Да и ЧЕМ, в конце концов, может ответить один человек за НАВСЕГДА изуродованный Город, за торчащий над ним полукилометровый фаллоимитатор? Арией Дуремара «А я тут ни при чём, совсем тут ни при чём» из «Приключений Буратино»? Или мемуарами из Греции о сложностях переходного периода и о том, как «не всё удалось»? Тухлый Дед после расстрела парламента тоже завещал беречь Россию. Так что стоять и за свою страну, и за свой Город честным людям предстоит насмерть, а в этой битве в дело пойдёт всё, даже вопли Мерзяева. Егоркаплешьвполоску, собрат Мерзяева по либерастии, бывший редактор журнала «Коммунист», пламенный ленинец-ельцинец, как-то сообщил россиянам английскую поговорку: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». Как всегда врал, поганец. С английского эта поговорка переводится так: «Даже негодяй может найти прибежище в патриотизме». Пусть это даже какая-то б. со своим патриотизмом места проживания. Нам в драке за Родину и это сгодится. Временно. А там — «или шах, или ишак». Или б.

К чертям толерантность! Даёшь адекватность!

Н.А. ГАН

ИГРЫ В ИМЕНА

Последнее время Санкт-Петербург захлестнула волна переименований улиц, скверов, площадей. Занимается сим благородным занятием Санкт-Петербургская межведомственная комиссия по наименованиям (Топонимическая комиссия). В ее состав входят как видные городские чиновники от культуры, так и широко известные (видимо) в узком кругу журналисты и краеведы. Согласно Положению о Комиссии, она создана в «целях подготовки предложений и заключений по вопросам наименования и переименования территориальных единиц Санкт-Петербурга, улиц, площадей и других составных частей Санкт-Петербурга (далее — городские объекты), государственных предприятий и учреждений Санкт-Петербурга, а также других объектов, находящихся в собственности Санкт-Петербурга».

Оговариваясь, что универсального критерия, применимого ко всем случаям переименования не существует, Комиссия рекомендует менять названия городских объектов в следующих случаях (курсивом выделяю рекомендации комиссии):

1. Продолжительность существования (100–200 лет и более). Чем дольше просуществовало название, тем выше его историческая ценность и тем больше вероятность попадания его во всевозможные письменные свидетельства и документы. Размышляя над данным требованием, автор терзается смутными сомнениями, что период не будет признан «продолжительным», если он будет лишь немногим менее столетия. Например, 74-летний советский период.

2. Употребимость старого названия, несмотря на официальное его изменение. Здесь отмечу, что историческая память весьма коротка. Это не семьдесят-восемьдесят лет, прошедших с момента переименований старых названий улиц. Вот Невский проспект продолжали активно называть Невским и в непродолжительный двадцатилетний период (до января 1944 года), когда он именовался Проспектом 25-го Октября. Совершенно разумным было и возвращение названия Дворцовой площади, которая в двадцатые и тридцатые годы носила имя Урицкого. Советское руководство не боялось исправлять исторические ошибки, понимало, что революционные события 17-го года являлись лишь частью (хотя и весьма значительной) героической истории города, венцом которой было разорванное кольцо блокады. Возвращение некоторых привычных городу и миру названий органично сочеталось с возвращением церкви, офицерских погон, орденов и гимнов, а все вместе олицетворяло новую сталинскую имперскую идею.

3. Историко-культурная ценность, т. е. неразрывная ассоциация в сознании людей названия с историческими событиями, именами выдающихся людей или классической русской литературой. Комиссия приводит два примера: восстание декабристов — Сенатская площадь, Сенная площадь и Мещанские улицы — «Петербург Достоевского». И оба неудачные. Про Сенат и Синод мало кто помнит, а вот декабристов в народе вспоминают (к сожалению великому для заседателей многих высоких комиссий). Современное название Сенной площади (и ее современное состояние — скопище бомжей), именуемой до «перестройки» площадью Мира, заставляет вспомнить и ее безобразную историю, когда она была беднейшим блошиным рынком, «брюхом Петербурга», заваленным ветхозаветными сеном и соломой. А что происходит с «классической русской литературой», сейчас увидим.