2009_ 15 (614)

22-летний русский Иван, светловолосый, вся грудь в орденах, при погонах гвардии старшины — от такого лика ректорат института пришел в движение. Ивана восстановили на втором курсе. Изголодавшись по точным наукам, Семёнов без троек двигался к диплому. А защитив его, тут же приглашен был на кафедру физики. Одна, но пламенная страсть — это о службе И.И. Семёнова в МАИ. Студенты, выросшие в конструкторов, ставшие испытателями и космонавтами — их зачетные книжки подписывал и профессор Семёнов. И ясное дело, с особой симпатией относился к студентам-фронтовикам, а позже к вернувшимся из «горячих точек».

Бессменный председатель Совета ветеранов МАИ, он избран ещё и членом президиума Совета ветеранов г. Москвы, Почётным членом ветеранского движения. Знаки внимания оказывали ему и службы ветеранов Болгарии, Югославии, Австрии, куда он нередко ездил почётным гостем.

За всю свою кристально чистую жизнь, очень полезную обществу, этот русский трудяга никогда не уклонялся от черновой работы.

Нередко и в ущерб личной карьере.

— Надо, Иван Иваныч, надо… — это звучало часто, из года в год.

Но вот пробил час и не стало 86-летнего Ивана Ивановича Семёнова. Что и говорить, прожил он немало. Где и как похоронить фронтовика и профессора? Тут и показал зубы /гнилые/ моральный кодекс правящего либерализма. У заболевшего Семёнова /плюс множество старых ран/ не оказалось долларовых пачек для забугорных клиник. Не реализована и его мечта о мемориальном захоронении фронтовиков, «пахавших войну». Блатные же погребения на Новодевичьем он отрицал на корню.

Могла бы состояться панихида при МАИ, но больница торопила с вывозом усопшего, а маёвцы не подладились под жесткий график транспортировки. Тело выдающегося не военачальника, а воина предали земле аж за Шереметьево, на новейшем кладбище. Думается, тропа народной признательности со временем проложится и туда.

Пусть земля тебе станет пухом, спаситель мира и России И.И. Семёнов.

Юрий МАКУНИН,

военный журналист

О СТАТУТЕ И СТАТУСЕ

«Гарнизонный пацан» В.М. Курочкин утверждает, что государственные награды в брежневские времена не обесценились («Д», 9/608), но тут же противоречит себе, рассказывая, что, вопреки официальному рангу орденов, военнослужащие предпочитали орден Боевого Красного Знамени ордену Ленина, а офицеры скрывали, если у них имелся орден Славы, который они могли получить только в штрафбате. Случаи второго рода очень редки — не так уж много осуждённых офицеров возвращалось из штрафбата в обычные части да ещё с таким орденом, а первый — подтверждение обесценивания престижа ордена Ленина именно вследствие практики награждения им. Курочкин утверждал, что у орденов есть только статут, а говорить об их статусе неграмотно. Увы, неграмотным в этом вопросе оказался он сам. У государственных наград есть официальный статут и общественный статус. Первый устанавливается и объявляется наградной структурой государства при учреждении наград и очень редко меняется во времени, второй постепенно вырабатывается общественным мнением и может меняться во времени. Критикуемая Курочкиным статья как раз и говорит о снижении статуса государственных наград в брежневское время, о произошедшем расхождении статута и статуса. Отношение военнослужащих к орденам Ленина и Боевого Красного Знамени — пример одного из ранних таких расхождений.