Александр Шубин

2012 год в истории России

2012 год был объявлен «Годом истории», от чего для исторической науки было мало толку. Однако, как и любой другой год, он сам по себе попадет в будущие учебники истории и монографии о старине глубокой. Пора начинать набрасывать его портрет, фиксировать основные проблемы и гипотезы для будущих исследований.

«Сукин сын» разбушевался

Если искать Россию 2012 года на больших исторических картах, то она находится между фазой развитого индустриального общества и обычными «развивающимися» странами, которые идут от традиционного аграрного общества к индустриальному. Особенность России заключается в том, что она движется в обратную сторону, смещаясь все дальше в глубины Третьего мира, на периферию «мир-системы». Такова картина, если смотреть на ситуацию с позиций формационного и мир-системного подходов. Если же рассматривать тот же процесс с позиций цивилизационного подхода, то мы имеем дело с цивилизацией после надлома. Это — более пессимистический взгляд, так как за надломом неизбежен распад, умирание. Я все же сторонник того взгляда, что история движется «по спирали», и за кругом неблагоприятных обстоятельств может наступить ремодернизация, разворот от деградации к прогрессу, от периферийности к созданию нового центра, который придает истории мира креативные импульсы. Но такое «возвращение истории» не гарантировано, и пока мы продолжаем медленно, но верно съезжать в архаику. Место рациональности занимает миф, отмирают высокотехнологичные отрасли, доминируют аграрно-сырьевые, на место отбора кадров по способностям приходит феодальный принцип «он тебе кто», и жизнь верхов все легче описывать в терминах феодального общества. Рейдерский захват стал формой и смыслом выяснения отношений между кланами, составляющими касту хозяев государства и крупного бизнеса.

Развитие России, как и любой периферийной страны, зависит от хода нынешнего мирового экономического кризиса. Кризис этот напоминает болото, в которое попал человек и пытается выбраться, опираясь то на одну ногу, то на другую. На какую переносит центр тяжести — там и проваливается, зато другую ногу можно вытянуть. Сейчас опора — на европейскую ногу, она увязла, американская — немного вытягивается. Поскольку российская экономика теснее увязана с европейской, чем с американской, это создает в целом неблагоприятный фон. Предметом дискуссии является и наш «инвестиционный климат». Президент Путин считает условием притока инвестиций «стабильность» (имея в виду, прежде всего, стабильность своей власти). Его оппоненты указывают на коррупцию, беззаконие, непредсказуемость «стабильной» политики.

Если раньше инвесторов отпугивали события вроде второго дела Ходорковского, то, теперь на первый план вышло дело Магнитского — представителя британской фирмы, насмерть задопрошенного в российской тюрьме. Это дело стало своего рода тестом на вменяемость, который руководство США провело для «третьей» администрации Путина. Тест показал, что российское руководство отличается гипертрофированной обидчивостью и непредсказуемостью в гневе. В ответ на запрещение некоторым мастерам допросно-тюремного дела посещать США российская правящая каста пришла в смятение и воспылала патриотическими чувствами — нарушено священное право российского чиновника отдыхать от своего народа за границей (желательно — в собственной недвижимости). Особенно опасно, если примеру США последует Евросоюз, где чувствуют себя как дома и депутаты, и администраторы, и работники карательной системы. По принципу «око за око» решено было лишить права въезда в Россию виновников пыток в Гуантанамо и Абу-Грейве. Но было ясно с самого начала, что тем все равно — они в Россию и не собираются ездить, тем более, что значительная часть уже сидит в тюрьме — в отличие от мучителей Магнитского. Так что вместо одного ока, до которого не дотянуться, было решено выбить другое. Наказаны были дети, ожидающие усыновления в США. Остроумцы отреагировали: это тоже самое, что бомбить Воронеж в ответ на вторжение НАТО в Сирию. Если нужны были лучшие доказательства непредсказуемости и бесчеловечности российской политики, то «Единая Россия» и Путин их предоставили миру. Тестовый характер события придает теме американского усыновления дополнительное значение. К тому же режим нанес по себе новый моральный удар и внутри страны — ведь населению так долго внушали, что важнейшим направлением государственной политики является забота о детях. И вот дети оказываются разменной монетой за чиновничьи обиды. Статистики-статисты рапортуют, что население поддерживает запрет на зарубежное (! — то есть не только американское усыновление — трепещи Евросоюз). Но поскольку Мастера опросов сегодня дискредитированы «точными предсказаниями» несвободных выборов (то есть речь идет о результатах, полученных заранее из интересного источника), будущим исследователям придется самостоятельно выяснять, как отреагировали граждане на закон Путина-Лаховой.