210 по Менделееву

– Что ж, неплохой выход. Тем более что папульки после твоих разоблачений, увы, очень скоро не станет. Не будут же они судить покойника!

Надя достала из бокового кармашка пачку своего неизменного солдатского «Житана» и нервно закурила.

– Неужели Олег Евгеньевич действительно так плох и нет никакой надежды?

– А ты думал, что после учиненного вчера тобой допроса старик будет окрылён и счастлив, да?

– Ну, всё, спасибо тебе, Наяда, за кофе, за любовь и ласку, но мне пора. Я уже опаздываю на встречу.

– А с кем ты должен встретиться? – поинтересовалась Надя, особо не надеясь на ответ.

– С человеком, которому пока доверяю и от которого многое зависит не только в моей судьбе…

– Что ж, прощай. Прощай, любимый, мой единственный в жизни по-настоящему желанный мужчина. Ты знаешь, я почему-то уверена, что после сегодняшней ночи обязательно забеременею от тебя. Я ведь специально не предохранялась, да и дни случились благоприятные…

– Вот ещё новости дня! – вырвалось у Свиридова, который явно не ожидал такого поворота событий. – Ты серьезно?

– Понимаешь, дорогой, если женщина любит по-настоящему, для неё гораздо важнее любого секса стать матерью. А я всегда мечтала заиметь ребёночка от тебя. Ладно, милый мой полковник, прощай! Надеюсь, мы ещё свидимся с тобой, если не на этом, то хотя бы на том свете.

Через минуту Свиридов уже бежал по заснеженному двору к воротам имения, за которыми стояла оставленная там накануне серебристая «Ауди». Прежде чем тронуть машину с места, он на всякий случай ещё раз проверил, на месте ли флэшка, которая была зашита в подкладку дублёнки. А затем вырулил на Можайку в направлении МКАДа.

…Ровно час назад он позвонил непосредственному начальнику.

– Свят, свят… Наконец-то объявился! – воскликнул тот, узнав, кто на связи. – Где ты столько времени пропадал? Тут из-за тебя у нас такое творится!

– А что у меня самого творится, вообще ни в сказке сказать, ни пером описать…

– Не надо лишних слов! – сразу предупредил генерал. – Сам понимаешь, от прослушки не застрахован даже глава АНБ.

– Понял. Я так соскучился, что специально приехал из Курска повидаться, – глупо сочинил отмазку для конспирации Свиридов. – Просто горю желанием поболтать со школьным другом, а заодно угостить настоящим мужским завтраком. Небось приелась уже тебе деревенская кухня? Давай бросай все дела, садись за руль и приезжай по-простому к той забегаловке, помнишь, на Кольцевой, где мы всегда ели потрясающие шашлыки на ребрышках.

– Всё понял, кот Васька, жди! – резко оборвал разговор Кушаков.

…До МКАДа оставалось совсем немного, километра три, когда Игорь вдруг почувствовал сначала сильное сердцебиение, а затем нестерпимую боль в груди. Лоб мгновенно покрыла испарина. Ноги и руки стали вдруг ватными и перестали слушаться.

Что за чёрт? Что с ним? Надо притормозить, иначе все, врежется во что-нибудь, и конец… На память полковнику почему-то вдруг пришли слова, сказанные вчера Змием: «Остерегайтесь Наденьки!» Тут же Игорь сразу припомнил и недавнюю фразу Нади о встрече на том свете.

Кофе! Она что-то подсыпала в кофе! Стерва! Неужели она могла решиться на такое?! Ради чего, чёрт возьми? Ради денег? Ради ребёночка, у которого не будет отца?

Мысли лихорадочно проносились в сознании Игоря. Он все пытался нажать на тормозную педаль, но, увы, ноги уже не слушались. Через мгновение силы совершенно покинули полковника. Последним, что запечатлелось в его сознании, было ощущение полёта в никуда и одновременно с ним смутное желание перелететь через кювет целым и невредимым…

Проводив Свиридова, Надежда вернулась на кухню, откупорила бутылку виски и принялась пить глоток за глотком.

«Вот и всё! – в полупьяном угаре думала она. – Жили-были на свете двое незаурядных мужчин. Одного я боготворила и чтила, другого, как взбесившаяся сучка, любила до беспамятства. И оба моих кумира в один день и почти в один час приняли от меня смерть. Сами виноваты! Не надо было стоять на моем пути! Теперь вознеслись в царство Божье. Или низверглись в ад кромешный. Мне все равно!»

Надя снова отпила виски. Хмель всё больше пробирал ее, но не снимал напряжения, а напротив, лишь обострял переживания. Вдруг она заговорила сама с собой вслух:

– Вот напьюсь сейчас до смерти и напишу предсмертную записку. Пусть меня, папульку и Игорешку похоронят вместе в одной могиле. Господи, зачем я их убила? Отцу вколола дикую дозу снотворного, а любимому подлила в кофе смертельную дозу транквилизаторов… Нет, поделом им! А какой у меня был выход? Они ж меня не слушали! А я терпеть не могу, когда меня не слушаются. Я же Надежда! У меня в гороскопе записано, что я должна быть сильной, волевой, властолюбивой!

Моментами в воспалённом мозгу женщины возникали проблески здравого смысла, и тогда ей становилось ещё больнее от осознания того, что она натворила. Прихватив со стола бутылку, Надя, шатаясь, поплелась в гостиную и плюхнулась в первое попавшееся кресло и задремала.

Очнулась от того, что в холл с дикими воплями и причитаниями вбежала прислуга.