2134: Элемент

Машина в это время, негромко рыкнув мотором, от широкого крыльца отъехала. Встречающие — двое из ларца, одинаковы с лица, уже подошли ближе. Один из них жестом показал Женевьеве завести руки за спину, после чего зафиксировал ей запястья пластиковой стяжкой. Сделал он это довольно резко и не совсем аккуратно — Никлас отметил, как девушка поморщилась. Одновременно с этим второй клон подошел к девушке спереди. Вжикнул неприятно скотч и рот Женевьевы заклеила широкая полоска. Тоже манипуляция была проделана без должного уважения к гостье.

— Уважаемые, я убедительно прошу вас вести себя аккуратнее с леди, — обратился к клонам Никлас.

Один из них вообще никак не слова не отреагировал, второй в ответ лишь мазнул рыбьим взглядом пустых глаз. Взяв Женевьеву за локоть, он повел девушку за собой, следом пошагал второй клон. Никлас негромко выругался себе под нос — это не люди, с ними разговаривать сродни тому, как пытаться радио переубедить. В пару шагов догнал Женевьеву и ведущих ее лысых клонов, проходя через проем двери, пошел рядом в ногу, осматриваясь. Замок внутри производил впечатление не хуже, чем снаружи. Холл — огромный, с галереями этажей; сделано все в старом стиле, но по некоторым признакам заметно, что новострой.

Клоны уже вели Женевьеву к широкой парадной лестнице. Поднявшись на четыре пролета, вышли на открытую галерею. Двигаясь вдоль ряда выставленных у стены средневековых доспехов, оказались у двери, ведущей еще на одну лестницу, уже в главную башню — шпиль которой возвышался так, что голову сильно задирать надо на улице, чтобы его увидеть.

По опоясывающей башню винтовой лестнице поднялись на несколько этажей, и вскоре — на последнем, вышли в просторный обеденный зал, завешенный гобеленами. Здесь был накрыт длинный стол, рядом с которым в ожидании замерло несколько клонов-горничных. Неотличимых от тех, что были в поезде.

Никлас помнил, что о таких девушках говорил фон Хоффман — при случае выстоят в спарринге с любым легионером, так что наблюдал за прислугой внимательно. Лиц девушек из прислуги фон Хоффмана в памяти Никласа просто не сохранилось, но все равно опасаться их определенно стоит. Лысые клоны-телохранители между тем уже провели Женевьеву ко столу. Накрытому, но за которым не было никого — все стулья пустые.

— Здравствуйте-здравствуйте! — вдруг раздался из-за спины жизнерадостный голос.

Никлас обернулся и увидел, как встречая гостей — из неприметной ниши, появился хозяин замка. Это был невысокий дородный мужчина, увенчанный благородными сединами. Выглядел доктор Оберхойзер никак не как вивисектор, сотнями губивший безымянные номерные судьбы, если верить фон Хоффману и Женевьеве, а как вполне добропорядочный бюргер.

— Для меня большая честь принимать вас у себя в скромной обители, — Оберхойзер обращался к Никласу, голос его звучал приветливо, а глаза лучились приязнью.

— Здравствуйте. Доктор Оберхойзер, полагаю?

— Правильно полагаете, правильно! Николай Александрович, как же я рад вас видеть! Как я рад видеть вас, и видеть наконец этот опасный организм в безопасном состоянии!

Слово «организм» Никласу неприятно царапнуло слух. Доктор же, в радостном возбуждении, прыгающим шагом подошел ближе к Женевьеве и вдруг — поетряв контроль над эмоциями, со всего размаха влепил ей пощечину.

— Ничтожество! Как у тебя только смелости хватило пытаться мне угрожать⁉ Ка-а-ак мало я тебя учил! Ну ничего, теперь ты…

Что она теперь, так и осталось неясным: Оберхойзер замялся, не найдя быстро слов, но не прекращая дела — после краткой паузы еще одна пощечина прилетела Женевьеве по другой щеке. Экспрессия в словах и действия мгновенно растерявшего весь благообразный вид такого добропорядочного на вид мужчины настолько удивила Никласа, что он даже оцепенел на несколько мгновений. Совсем не так он представлял возможный разговор и свою роль как судьи.

Женевьева после второй пощечины сжалась, пытаясь отстраниться, но лысые клоны держали крепко. По щекам девушки уже текли слезы, глаза расширились от страха. Может быть она и была великой соблазнительницей, могущей брать под контроль любых мужчин одним движением взгляда, но стоически ловить удары лицом она явно не привыкла.

— Стоп! — резко произнес Никлас, останавливая третий замах Оберхойзера.

— Да-да? — как ни в чем не бывало повернулся тот к Никласу. — Простите, эта маленькая стерва выпила у меня столько крови, что трудно контролировать эмоции. Еще раз простите великодушно. Так, уведите ее, — повернулся Оберхойзер к клонам, говоря уже со стальными нотками в голосе. Да, добродушный добропорядочный вид этого господина весьма обманчив.

— Стойте! — произнес Никлас в спину уводящим Женевьеву клонам.

Ожидаемо ни один из них даже не приостановился.

— Остановите их! — обернулся Никлас к Оберхойзеру. Тот в ответ посмотрел на него с недоумением, явно не желая отдавать указание своим прислужникам.