22 июня 1941: тайны больше нет. Окончательные итоги разведывательно-исторического расследования

С другой стороны, нельзя не отметить также и того, что берлинской резидентурой внешней разведки НКВД СССР в декабре 1940 г. был зафиксирован чрезвычайно тревожный факт, о котором она немедленно сообщила в Москву. 18 декабря 1940 г. (как впоследствии выяснилось, именно в тот самый день, когда фюрер подписал пресловутую директиву № 21 – «Вариант Барбаросса») Гитлер выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но крайне резкой антисоветской речью, в которой, в частности, высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн великороссов владеют ¹/

₆ частью земного шара, а около 90 млн немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой несправедливости»[62]. И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана (правда, каким-то образом текст этой речи оказался за океаном и был опубликован в «Нью-Йорк таймс» 19 декабря 1940 г.), резидентура, тем не менее, сразу зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером крайне резкие пассажи в адрес СССР в переводе на нормальный язык – без разницы, хоть немецкий, хоть русский – означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне против Советского Союза. Главы государств, а Гитлер в тот период был не просто глава государства, а некое подобие рекламного слогана «пять в одном флаконе»

– фюрер партии, нации, рейхсканцлер и президент, да еще и верховный главнокомандующий – просто так подобные заявления не делают, тем более перед такой аудиторией.

Вывод Кремля мог быть и на самом деле был однозначен – .

Тогда же, 18 декабря1940 г., в Москву поступила телеграмма-молния полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания: «

18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, Генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталые и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают”. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”»[63].

Сочетание упомянутых выше трех информаций, не говоря уже об иных, в том числе упомянутых выше, а также пока еще не рассекреченных и потому не преданных гласности, могло привести действительно только к одному выводу – .

, разведка своевременно вскрыла основную суть стратегического замысла плана «Вариант Барбаросса», правда, без установления точного названия плана агрессии и соответствующего документального подтверждения.

20 марта 1941 г. начальник военной разведки генерал-лейтенант Ф.И. Голиков подписал «Доклад Начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии в Народный Комиссариат обороны СССР, в Совет Народных Комиссаров и ЦК ВКП(б) “Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР”» от 20 марта 1941 г. (б/н)[64] для высшего государственного и военного руководства СССР – доклад, который к нашему времени стал самым знаменитым и легендарным документом военной разведки накануне войны. И хотя в докладе был сделан вполне аргументированный вывод о том, что вероятность нападения Германии весной 1941 г. ничтожна и муссируется лишь стараниями английской и германской разведок, сам доклад был посвящен не этому, точнее, не столько этому.