220 вольт

Взяв одной рукой меня за ладонь, а второй контролируя нужный палец, меня сначала прокатали по листочку рядом с пластинкой, а потом повторили процедуру, но уже на разграфленной картонке. Каждый палец в своей клетке. Затем снова возюканье валика по пластине и теперь испачкали мне левую руку.

— Отлично получилось — сообщили моему конвоиру — иди, руки хоть чуть-чуть отмой, а то людей потом пугать будешь — это уже мне.

Ага, чуть-чуть. Эта проклятая краска после нескольких намыливаний только чуть поблекла, но смываться категорически не желала.

— А спирта у вас нет? — наивно конечно, но надо поинтересоваться.

— Есть, но заключенным не положено.

— Так я и не заключенный — оторопело возразил я.

— Ну какие твои года…

Поняв, что больше смыть не удастся, я помахал руками в воздухе, стряхивая капли. На всякий случай покрутил головой — полотенца тоже нигде не наблюдалось. В принципе оно и верно — после пары «вытираний» оно бы пришло в негодность.

— Ладно, паря, пошли, определю тебя на постой — скомандовал мне конвоир.

— В смысле на постой?

— Ну пока следователь не закроет дело, побудешь у нас в КПЗ — обрадовали меня — но ты не волнуйся, у нас тут быстро. Завтра, край послезавтра суд…

Странно. Я как-то не заметил, когда я из свидетеля превратился в обвиняемого. Или это я сам себе напридумывал? Но если я обвиняемый, то где мои наручники? Или сейчас без них? А «арестованный, лицом к стене, не разговаривать»? Волна вопросов захлестнула меня и я не заметил, как мы пришли.

— Ну вот, паря, твоя квартира…

Я зашел внутрь. Небольшое помещение, больше похожее на камеру хранения. С трех сторон бетонные стены, а четвертая закрыта сваренной из арматурин решеткой. Внутри за невысокой загородкой унитаз, прямо над которым расположен кран. Прикольно, унитаз вместо раковины. И бачка для смыва не надо — сплошная экономия. Небольшой стол и лежанка. Оба стационарные: сварены из железок, вмурованы в бетон и покрыты сверху досками. Опять разница с тем, что я помнил по книгам: там вроде кровати подъемные были, их на день поднимали и к стенкам крепили. Ладно, побыли в больнице, теперь пока и тюремного быта вкусить. В конце-концов, в тюрьмах тоже люди живут. Интересно, а всякие «шаражки» уже ликвидировали или еще нет?

— Товарищ сержант, а кормежка скоро? — я обернулся к разглядывающему меня сержанту.

— Ты, как я вижу, уже сидел? Больно спокойный…

— Не помню, память потерял — уже на автомате я выдал свою коронную отмазку. В самом деле, а чего это я такой спокойный? Мне же полагается биться об стены, кричать «я не виноватая» и совершать прочие глупости. Ну или надо хотя бы сомкнуть руки за спиной и нервно ходить из угла в угол, бурча что-нибудь типа «ну я им покажу» или «они еще пожалеют».

— Да, товарищ сержант — окликнул я уже уходящего конвоира — передайте там, что если ко мне придут на свидание, то меня нету!

— Ага — кажется, он даже не обратил внимания на мою просьбу. Ладно, шутка и в самом деле не очень…

Я присел на скамью. Спать было еще рано, поэтому я оперся спиной на прогревшуюся стену и уставился на тускло горящую лампочку на потолке.

— Сколько я отрезал, сколько перерезал, сколько лампочек я заменил… — затянул неожиданно даже для себя. И пофиг, что не в рифму — Я маменьке родной телевизор поставлю… Электрик, нажми на рукоять!

Глава 11

— Эй, певец, ты кто? — внезапно послышалось из соседней камеры. А и в самом деле, тут же явно их много. И с чего мне пришло в голову, что я тут один?

— Электрик, а ты? — ответил я, почему-то решив, что спрашивают про профессию.

— Ништяк, не слышал. А я Жмых, 162 у меня — сосед просунул руку через решетку и помахал ей.

— А я свою не знаю, сразу сюда после следователя — я с трудом просунул руку через свою решетку и помахал в ответ — а 162 это за что?

— Подрезал чуток у фраера, да потом не фартануло, прямо в руки мильтону выскочил — сосед вздохнул — в общем, теперь к хозяину мне дорога.

— Эй, болезные, а ну-ка давай назад, а то без раздачи останетесь. — внезапно ожил наш надзиратель.

Хоть я и не имел ни малейшего понятия, что такое «раздача», но раз это такое, что можно в наказание отобрать, то лучше подчиниться. Сел снова на скамью и огляделся. Делать было совершенно нечего. Как-то же заключенные должны справляться со скукой? Книг нет, собеседников нет. Занялся бы настенной живописью в духе «вася был здесь», да нечем стены портить.

В итоге решил позаниматься прогрессорством, хотя бы мысленно. Надо обеспечивать себе будущее, не вечно же мне электриком лампочки крутить? Хотя надо признать, работа эта пока совершенно не пыльная.