23 главных разведчика России

Второй важнейшей задачей стала работа в странах, которые после войны вошли в орбиту советского влияния. Политбюро приняло решение прекратить разведывательную деятельность в странах народной демократии. 30 июля 1949 года зарубежные аппараты внешней разведки в Албании, Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии и Чехословакии получили команду отказаться от сотрудничества с «негласными помощниками».

13 апреля 1950 года советским послам в Албании, Болгарии, Венгрии, Польше, Румынии, Чехословакии пришла шифротлеграмма с поручением довести до сведения руководителей этих стран, что советская разведка в их государствах больше не работает:

«Такое решение принято, исходя из единства политических целей и задач, а также взаимного доверия между СССР и странами народной демократии».

В этих странах открылись представительства Комитета информации, которые должны были сотрудничать с местными разведками. В постановлении Политбюро от 17 апреля 1950 года предписывалось:

«Установить контакт советской внешнеполитической разведки с соответствующими органами стран народной демократии в целях взаимной помощи… Иметь при органах внешнеполитической разведки стран народной демократии представителей советской политической разведки с необходимым аппаратом… Установить обмен разведывательными сведениями, оказывать взаимную помощь в разведывательной работе и в необходимых случаях совместно проводить разведывательные мероприятия».

Представители Комитета информации, как и послы, утверждались на заседании Политбюро. После возвращения внешней разведки в состав МГБ представительства Комитета информации вошли в состав аппарата старших советников при органах госбезопасности стран народной демократии.

Аппараты старших советников появились в исполнение постановления Политбюро от 27 февраля 1949 года для более тесной кординации усилий МГБ СССР с органами безопасности стран народной демократии в обстановке «холодной войны».

В Китае резидентура советской разведки не только прекратила самостоятельную работу внутри страны, но и передала китайским друзьям всю свою агентуру, пишет бывший начальник нелегальной разведки КГБ генерал-майор Юрий Иванович Дроздов. Это оказалось непоправимой ошибкой, поскольку отношения между двумя странами быстро ухудшились, а потом и вовсе стали враждебными.

В октябре 1951 года Политбюро утвердило «Наставление для советников МГБ СССР при органах государственной безопасности в странах народной демократии».

Советникам разрешалось давать «практические советы только в устной форме». Им запрещалось вмешиваться в решение кадровых вопросов, самим работать с агентурой, допрашивать арестованных и участвовать в оперативной разработке высших руководителей страны, в которой они работали.

Московские советники приняли деятельное участие в создании в странах Восточной Европы новых органов госбезопасности по советскому образцу. В Чехословакию заместителем главного советника по разведке отправили Александра Феклисова, опытного профессионала с опытом работы в Соединенных Штатах и Великобритании.

В ГДР представителем советской внешней разведки был «товарищ Акимов» – полковник Андрей Григорьевич Грауэр. Он возглавил организационно-инструкторский отдел при Советской контрольной комиссии, который объяснял восточным немцам, как им создавать свою разведку. Полковник Грауэр служил в госбезопасности с 1938 года. Во время войны он руководил в наркомате госбезопасности отделом по взаимодействию с английской и американскими разведками.

В «Очерках истории российской внешней разведки» сказано, что Андрей Грауэр «быстро завоевал симпатии своих немецких коллег-учеников». На самом деле его подопечные довольно быстро обратили внимание на странности в поведении советского полковника.

«Он стал болезненно недоверчивым, – вспоминал генерал-полковник Маркус Вольф, который тридцать лет руководил разведкой ГДР, – видимо, сказались и профессиональная деформация личности, и тревожная атмосфера сталинского времени. Мания преследования все отчетливее проявлялась в поведении Грауэра. И сверх того, его отношения с Аккерманом, которому подчинялась наша служба, стали невыносимо напряженными из-за овладевших Грауэром навязчивых идей.

В конце концов Грауэра отозвали в Москву, где к тому времени, конечно, заметили, что он перешел границу, отделяющую нормальное поведение от паранойи».

Но болезненная подозрительность московского полковника привела к тому, что своей должности лишился первый руководитель разведки ГДР Антон Аккерман, честный и порядочный челлвек, который воевал в Испании, а затем был политэмигрантом в Москве.

Другие советники с Лубянки научили восточногерманских разведчиков тому, как следует работать. Накануне берлинской конференции министров иностранных дел стран-победительниц в январе 1954 года прибывший из Москвы офицер объяснил новым коллегам, что им понадобится «малина». Неопытный переводчик растерялся. Более искушенный в русском языке и советских реалиях Маркус Вольф пояснил, что имеется в виду не ягода, а публичный дом – для вербовки агентуры.