23 июня: «день М»

Задним числом была придумана легенда о «несокрушимых укреплениях к линии Маннергейма», которые не смогла бы прорвать ни одна армия мира. Кроме «непобедимой и легендарной». Не говоря уже о том, что любой из десятков укрепрайонов на старой и новой советской западной границе (через которые летом 41-го года немцы прошли или вовсе не обратив на них внимание, или прорвав их оборону за несколько дней боев) не уступал пресловутой «линии Маннергейма» по количеству дотов, по составу вооружения, по качеству железобетона, по оснащенности специальным оборудованием, не говоря обо всем этом, следует вспомнить, что война с Финляндией отнюдь не сводилась к боям на Карельском перешейке. Протяженность советско-финляндской границы составляла порядка 1350 км. Линия долговременных финских укреплений на Карельском перешейке прикрывала участок границы протяженностью порядка 100 км, т.е менее одной десятой общей протяженности. На расстоянии в десятки и сотни километров от ближайшего дота «линии Маннергейма», в Северной и Приладожской Карелии, действовала огромная группировка советских войск (8-я, 9-я, 15-я Армии), среднемесячная численность которых составляла 350 тыс. человек. (2, стр. 99) Каков же был результат этих «действий»?

Ни одна из поставленных задач не была выполнена. За три месяца боевых действий войска 8-й Армии продвинулись вперед на расстояние 0—70 км от линии госграницы, войска 9-й Армии были практически повсеместно отброшены назад, на исходные позиции. За такие мизерные результаты была заплачена огромная цена. Общие потери 8-й, 9-й и 15-й Армий составили 141 тыс. человек, в том числе 45 тыс. человек — безвозвратно. (2, стр. 112—119) Три стрелковые дивизии (18-я, 163-я, 44-я) и 34-я танковая бригада были окружены и полностью разгромлены. Четыре другие дивизии (75-я, 139-я, 168-я, 54-я) потеряли 50—60% личного состава.

«Надо сказать прямо, что на петрозаводском направлении финны взяли в середине декабря инициативу в свои руки и держали ее почти до конца войны», — вынужден был признать начальник Генерального штаба Шапошников, выступая на Совещании высшего комсостава РККА 16 апреля 1940 г. (39) Серьезное заявление, принимая во внимание соотношение сил и состав вооружения сторон. Среди множества выступавших на этом Совещании был и корпусной комиссар Ва-шугин (один из очень немногих высших командиров Красной Армии, кто сам вынес себе летом 41-го года беспощадный приговор). Комиссар Вашугин уже весной 1940 г. отметил поведение бойцов и командиров, совсем не похожее на ожидаемое: