23 июня: «день М»

Гитлер, к несчастью, не был столь доверчив. Он соотнес поступающую к нему по разведывательным каналам информацию о развертывании Красной Армии с неожиданно развившейся лояльностью Москвы и оценил этот поворот по достоинству. 30 апреля 1941 г. Гитлер установил день начала операции «Барбаросса» (22 июня) и дату перехода железных дорог на график максимальных военных перевозок (23 мая). 8 июня задачи по плану вторжения были доведены до командующих армиями, 10 июня им сообщили дату начала операции. Вечером 21 июня в письме к Муссолини Гитлер обрисовал свое решение в таких словах: «После долгих размышлений я пришел к выводу, что лучше разорвать эту петлю до того, как она будет затянута». Впрочем, раздумья Гитлера об ту пору не были столь мучительными, да и вся фраза про «петлю на шее» была скорее данью дешевой театральности, которую так любил итальянский «дуче». Сомнений в быстром и крупном успехе у Гитлера не было. Ни малейших.

Таким оптимистичным прогнозам способствовало не только общее представление о Советском Союзе, как о «глиняном колоссе без головы», но и более чем странная работа немецких разведывательных служб. Если советская разведка постоянно завышала и общее количество дивизий вермахта, и количество танков в танковых дивизиях, и тактико-технические характеристики немецких танков, то ведомство загадочного адмирала Канариса (руководителя военной разведки Германии и агента английских спецслужб по совместительству) систематически занижало все оценки военного потенциала Советского Союза. 3 февраля 1941 г. на совещании Гитлера с высшим генералитетом состав Красной Армии оценивался следующим образом: «100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий; примерно 30 механизированных дивизий». Как видим, общая численность занижена вдвое, доля кавалерии непомерно завышена, о существовании в структуре Красной Армии механизированных (танковых) корпусов нет даже малейших упоминаний.

Еще дальше пошел генерал-лейтенант Кёстринг, военный атташе Германии в СССР, доложивший в марте 1941 г. в Берлин, что на вооружении Красной Армии имеется всего 6 тыс. танков, которые распределены в виде одной танковой роты (30 танков) на каждую из 200 стрелковых дивизий. (42, стр. 69) О танках Т-34 и КВ, принятых на вооружение еще 19 декабря 1939 г., немецкое командование вплоть до начала войны имело лишь самые смутные догадки. Перечень подобных примеров можно продолжать и далее, но мы сразу перейдем к результату столь всеобъемлющей недооценки противника. А результат был таков, что силы, выделенные для «Барбароссы», были настолько малы, что Сталин никак не мог поверить в то, что Гитлер принял решение о вторжении

.

В самом деле, фактически в составе трех групп армий («Север», «Центр», «Юг») на западной границе Советского Союза сосредотачивались: 84 пехотные дивизии, 17 танковых и 14 моторизованных дивизий (в общее число «84 пехотные дивизии» мы включили также 4 легкопехотные, 1 кавалерийскую и 2 горно-стрелковые дивизии, в общее число 14 мотодивизий включены части войск СС, соответствующие 5 «расчетным дивизиям»). Всего — 115 дивизий. Как мог Сталин поверить в то, что такими силами Гитлер рискнет начать наступление против Красной Армии, которая еще в мирное время насчитывала более 300 дивизий? Причем и этих-то 115 дивизий в мае 1941 г. на границах СССР еще не было. Фактически 15 мая 1941 г. на Востоке было сосредоточено 66 пехотных, 3 танковые и 1 моторизованная дивизия вермахта. (1, стр. 304) Советская разведка оценивала (с традиционным завышением) состав группировки противника в 119 дивизий, но и это было меньше половины от общей численности вермахта, каковую численность советская разведка определяла (опять же завышая реальную величину процентов на 25—30) в 260—285 дивизий. Как же мог Сталин поверить в то, что Гитлер начнет вторжение, не собрав на советской границе хотя бы две трети своей армии?

Как было уже отмечено в первой главе, советская разведка и высшее командование Красной Армии ожидали увидеть в составе немецкой группировки на Восточном фронте 175—200 дивизий с 10 тысячами танков. Ничего подобного, ничего близко похожего на такую концентрацию сил в мае 1941 года еще не было. На огромном пространстве от Балтики до Карпат сосредотачивались немецкие войска, численно меньшие, чем группировка вермахта на границе с Бельгией и Голландией 10 мая 1940 года. Поэтому Сталин, не обращая особого внимания на странные метания своего берлинского конкурента, продолжил форсированную подготовку к Великому Походу.

Глава 7

ГИПОТЕЗА № 2