23

Оставаться под сараем было больше нельзя. Я нашел дыру и очутился в детсаду. Только теперь я позволил себе выпрямиться во весь рост и побежать прочь. Вдали завыла собака, затем еще одна. Затем еще и еще. Вой собак становился все ближе и ближе, и я остановился. Черт! Здесь в каждом частном доме должна быть собака. Только я выйду на улицу или на частный участок, стану прямой наводкой для Сони и Обуховой, которая сидит на чердаке за забором. Бежать напролом – это действительно выдать себя. Я огляделся, впереди были карусели, видимо, там располагалась детская площадка. Слева стоял большой черный дом – скорее всего, сам детсад. А справа росли невысокие деревья, похоже, яблони, и среди них виднелись небольшие строения. Я подбежал поближе, это оказались фанерные домики для ребятни, с маленькими окошками и вырезами в виде дверей. Домиков было пять или шесть, и мне они больше напоминали будки для собак, чем дома. Я подошел к одному из них, расстелил внутри одеяло и с трудом влез внутрь. Из двух вырезанных окон сквозило, но больше я уже никуда бежать не хотел. Из кармана я достал колбасу и вприкуску с сыром съел все полбатона. Поднялся ветер. Я захотел к маме и тихонько заплакал. А затем уснул.

Глава 19

ДНЕВНИК

15 апреля. Суббота

«<…Нам нужно встретиться. Чувак, нам нужно встретиться. Иначе замерзнешь. Нам нужно срочно встретиться. Чувак. Ты замерзнешь. Нам нужно встретиться…»

В голове еще звучал монотонно-навязчивый голос Игоря Шеста, но проснулся я не от него, а от дикого холода. Все тело сводило судорогой, руки стали бледно-голубого цвета с отчетливо проявляющейся синевой, как у настоящего покойника. В моем детском домике стало светло, похоже, было раннее утро, часов 6 или 7. С неба раздавалось беспрерывное карканье ворон, из окошка отчетливо виднелась их черная злобная стая.

Помимо страданий от холода у меня ко всему разболелся желудок. Последние дни я стал есть всякую дрянь, да к тому же нерегулярно, от случая к случаю, вот он теперь и взбунтовался. Я вытянул одеяло из-под себя и накинул его на плечи, стало чуть лучше, хотя теперь больше страдала задница.

Нужно было решать, что делать дальше. Вылезти на улицу (хотя я и находился почти на улице) не хотелось из-за одной только мысли, что тут же станет еще холоднее, – я хоть и убого, но как-то согревал себя. Впрочем, сидеть практически под самым домом Обуховых было тоже небезопасно. Но, с другой стороны, если они меня за ночь не обнаружили, значит, я действительно неплохо спрятался. Помимо прочего меня стал волновать вопрос, куда теперь податься. В Столицу? Там зацепка – только Шест (с которым, черт возьми, я должен был поехать сегодня на шашлыки!).

В Г., где могу причинить вред моей маме? Или остаться в Василькове, где меня пытаются убить две особы (одна из которых труп) плюс ведьма Анилегна, и попытаться разыскать Алису? В любом случае, помимо того, что необходимо четко определить для себя дальнейший план, нужно еще и узнать, как со всей этой нечистью бороться.

Пока я размышлял над планом своих действий, почувствовал, что мне давит в бок что-то упругое. Я повернулся и увидел металлическую коробку, которую вчера вечером взял на чердаке. Рядом с ней валялся дневник Димки Обухова. Я рассмотрел коробку внимательнее. Самая обычная, похоже, в таких еще при Союзе хранили украшения или документы, хотя сейчас в таких продают чай в супермаркетах. Я попытался ее открыть, но крышка не поддавалась, по краям была сплошная ржавчина. Судя по всему, без отвертки или ножа ее сложно будет открыть. Можно попробовать с помощью камня, но тогда я наделаю много шума, а привлекать внимание, находясь недалеко от дома двух тварей, мне не хотелось. Сама коробка была в меру тяжелой. Я встряхнул ее, ничего не загремело, похоже, она было забита чем-то до отказа. Отложив коробку, я взялся за дневник. Он представлял собою общую тетрадь из 64 страниц, с загнутыми от времени уголками листов. Я стал читать.

Начал Димка вести дневник с 1993 года, и первую запись я прочитал еще на чердаке: «Привет! Я Дима Обухов, севодня мне испалняется 13 лет. У меня все хорошо. Решил теперь вести дневник. 23 апреля 1993 г.». Хм, когда-то я тоже делал такие дурацкие записи, хотя до дневника так дело и не дошло. Я стал читать дальше.