Читаем 23000 полностью

Из наших продолжительных бесед Вы, как человек искренний и импульсивный, сделали, вероятно, поспешный вывод о моем мизантропическом цинизме и ренегатстве. Смею уверить Вас, дитя мое, что это не так. К счастью, после всего случившегося со мной я не стал мизантропом. Даже сейчас, на краю жизни, я все еще ощущаю себя тем мальчиком с раскаленной кочергой в руке, тщетно пытающимся оживить полулюдей. Но оживить их нельзя, ибо они – враги всему живому. Я всю жизнь ненавидел своего отца и его Братство. И продолжаю ненавидеть теперь, в ожидании насильственной смерти от рук братьев Света. Увы, дитя мое, умереть от рака мне не дадут! Я человек терпеливый и стоически отношусь к смерти. Но мне вовсе не хочется, чтобы по воле 23000 живых мертвецов погибли Вы. А вместе с Вами – и вся Земля с ее обитателями. Признаться, Вы мне нравитесь – как мыслящий тростник и как женщина. Посему я даю Вам шанс отстоять жизнь Вашу и пяти миллиардов Homo sapiens. Шанс этот крайне мал, но теоретически возможен. Я поведал Вам историю с кочергой не случайно. Как человек наблюдательный, Вы должны понять мою идею. Концом Земли будет Главный Круг, в который соберется все Братство, все 23000. Не знаю, где этому уготовано произойти, в каком уголке нашей планеты расположена стартовая площадка детей Света, но уверен в одном – никого из простых смертных там, в момент старта, не будет. Там будут лишь братья и сестры моего теперь уже покойного отца, так и не давшего нам с сестрою отцовского тепла. Когда последний Круг их соберется, когда они возьмутся за руки, заговорят на своем языке в ожидании старта, они перестанут что-либо слышать и чувствовать, как и тогда те, в каминном зале нашего дома. В это время Вы вольны делать с ними все что захотите. Главное – найти стартовую площадку. Это – стратегия. Теперь – о тактике. Уверен, что Вы читаете мое предсмертное послание в туалете. Более чем уверен, что Вы, человек быстрого еврейского ума, легко нашли единственно безопасную кабину для чтения – четвертую от входа. Если сейчас Вы опустите правую руку вниз и ощупаете край унитаза, то найдете там ключ. Это ключ от двери, расположенной в коридоре между «Ветчиной» и «Гаражом», из которой, как Вы помните, раз в неделю выходят уборщик и уборщица, дабы привести в порядок наше, простите, теперь уже – Ваше временное жилище. За этой дверью – подсобное помещение, проще говоря, алтарь подземных хранителей чистоты. Помещение это, насколько мне известно, соединено с комнатой охраны, где постоянно дежурят двое. Ночью, насколько мне известно, эти двое – единственные охранники бункера. Четверо других, дежурящих днем наверху в цехе, на ночь покидают бункер.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза