3

«Скорую помощь», и полуживого пациента, увезли в больницу с арте

риальным давлением 180 на 110.

Продержав, в приёмном покое, около двух часов, врачи, однако, вскоре

отправили бедного студента домой, заявив, что страшного, ничего, не

произошло, давление, мол, почти в норме, и что, дескать, на следующий

день, нужно обратиться к участковому терапевту. Между тем, несчастный, по прежнему, пребывал в тяжелом психическом состоянии, поскольку

испытал настоящий шок, страх смерти. Казалось, что тот ужас, который

накануне налетел, как шквал, может вернуться в любую минуту… Впрочем, дома немного пришел в себя, но не надолго. Опять началось ухудшение, опять вызвали «Скорую помощь», и сердягу, в конце концов, поместили, на две недели, в кардиологическое отделение больницы.

После же лечения, не давшего, практически, никаких результатов, анало

гичные кризы, какой случился в институте, стали обрушиваться всё чаще

и чаще. Лето и начало осени, пролежал уже, в нервном отделении. Со

мной происходило, непонятно что. Врачи констатировали сердечную

аритмию, повышение артериального давления, неприятные ощущения

в области кишечника, субфебрильную температуру тела.… И горемыка, в связи с этим, что называется, «ушел в болезнь», прислушивался к любому

шороху в организме, не мог нормально общаться с людьми. Мучила

постоянная тревога за здоровье, снизилась работоспособность, появи

лась рассеянность внимания.

алицо, все признаки невроза… — заявила лечащий врач. — Мы полностью

«Н

обследовали организм, однако, никаких серьёзных нарушений не

выявили. Функциональные сбои нервной регуляции, конечно, есть, но

объективно вы здоровы…».

Но я то ведь, субъективно чувствовал себя больным! И, причем, неизле

10

чимо! Это в девятнадцать то лет! Было чувство «сломанной жизни», поте

ри всяких надежд и радостей существования. Кроме того, новоиспе

ченный невротик стыдился своей «болезни»… Но, главное, страх, неиз

бывный страх сковывал его: страх смерти, страх того, что люди обнару

жат вдруг, что он «неполноценный»; страх, что не сможет справиться с

каким нибудь делом, учебой; страх поездок на транспорте, в местах

большого скопления народа. Что говорить тогда, об отношениях с

противоположным полом! Страдалец стал, всячески, избегать общения

с девушками…

о не всё потеряно! — упрямо твердил себе. — Доктора заявляют

«Н

, что

продолжать учиться можно, что, мол, уходить в академический отпуск

не стоит. Физкультура, закаливание, диета, таблетки укрепят расстроен

ный организм. Нужно заниматься аутогенной тренировкой, а о пьянстве

и курении, вообще, не может быть и речи!..».

Одним словом, образ моей жизни был кардинально изменён. Обучение

продолжилось, но с каким скрипом оное давалось! Случалось, что

порой, не мог дождаться окончания лекции или семинара, — так чув

ствовал себя хреново. А сессионные зачеты, экзамены! Я трясся, как

осиновый лист, отвечая на вопросы преподавателя или исполняя экзаме

национную программу, на инструменте… Особенно тяжело, приходи

лось на концертных выступлениях перед публикой, допустим, играя в

оркестре. Верите или нет, но, иногда, возникало непреодолимое жела

ние бросить баян и бежать, сломя голову, со сцены куда попало, лишь

бы принять таблетки, освободиться от жуткой тревоги, стресса…

Так, мучения эти, продолжались все три последующих года учебы, вплоть

до окончания института. Поразительно, но по музыкальным предметам, бедняга неизменно оставался отличником. Общественные же, гуманитарные науки усваивал еле еле. «Да и вообще, зачем они музы

канту? — рассуждал тогда. — Вот, психология и физиология — это вещь!

Их нужно знать, хотя бы для целей поддержания здоровья, которое бара

хлит. Ведь болезнь, нарушения то, прежде всего, психофизиологичес

кие, эмоциональные…».

В свободное от занятий время, невротик стал почитывать, соответствую

щую, научно популярную литературу. Кругозор постепенно расширял

ся, мало помалу, складывалось наукообразное мировоззрение, а там, и

до известного понимания философских проблем, было рукой подать.

«Ну, закончу институт, а что дальше? Продолжать заниматься баянизмом?

Работать массовиком затейником в клубе или дворце? Руководить

11

самодеятельным оркестром русских инструментов, черт бы их побрал?

Нет, музыкантом быть совсем не в жилу… Несерьёзно… Философия! Наука

всех наук! Вот призвание! Как же, не понимал этого раньше?!» —

подспудно, зрело решение строить дальнейшую жизнь.

Физическая слабость и вынужденное одиночество, в которые вверг невроз, а отсюда склонность к «мыслительной деятельности», постепенно сде

лали своё дело. К окончанию института я уже, определённо, хотел и

дальше учиться, заниматься философской наукой. Тем паче, что препода

вание сего предмета по идеологически выдержанной, программе в ВУЗе, шло в вопиющий разрез с реальностями жизни советского общества.

Уже тогда, в будущем «вольнодумце» зрел дух противоречия, противо

стояния глубокомысленной лжи, прущей со страниц философских

пособий. И он должен был «развенчать» эту ложь, «найти Истину»! А

пока…

Пока, слава Богу! Позади государственные экзамены. Нам торжественно