3. Властелин Севера / 4. Песнь меча (сборник)

Когда мы приблизились к земле, я приказал, чтобы головы чудовищ сняли с ахтерштевня и кормы. Такие штуки никогда не оставались на виду, когда судно приближалось к родным водам, потому что головы чудовищ были призваны пугать враждебных духов. Олаф наверняка считал духов ручья в Бемфлеоте дружескими и ни за что не захотел бы их напугать. И вот наблюдатели в лагере Зигфрида увидели, как резные головы сняли, и подумали, что мы – друзья, идущие на веслах домой.

А я смотрел на этот берег, зная, что судьба еще приведет меня сюда. Я прикоснулся к рукояти Вздоха Змея, потому что и у этого меча была своя судьба. И я знал – этот меч тоже сюда вернется.

В этом месте моему мечу суждено было петь.

Бемфлеот лежал под холмом, крутой склон которого обрывался к ручью. Один из рыбаков, юноша как будто посмекалистей своих спутников, стоял рядом со мной и говорил, как называются места, на которые я указывал. Он подтвердил, что поселение под холмом и есть Бемфлеот, а ручей (он упорно именовал его рекой) – Хотледж. Бемфлеот лежал на северном берегу Хотледжа, южный берег которого был низким, темным, широким и зловещим островом.

– Канинга, – сказал рыбак.

Я повторял названия, запоминая их, как запоминал очертания увиденной земли.

Канинга была мокрым местом, островком болот и тростников, дичи и грязи. Хотледж, показавшийся мне скорее ручьем, чем рекой, представлял собой путаницу грязевых отмелей; между отмелями извивался ручей, устремляясь к холму над Бемфлеотом.

Когда мы обогнули восточный мыс Канинги, я увидел лагерь Зигфрида на холме. Земляные стены лагеря, увенчанные деревянным палисадом, выделялись на зеленом холме, как коричневый шрам. Склон под южной стеной был обрывистым, под ним теснились суда, лежащие в иле, обнажившемся во время отлива.

Устье Хотледжа охраняло судно, перекрывавшее ручей. Оно стояло наискосок, его удерживали прикрепленные к носу и корме цепи – чтобы не унесло во время приливов и отливов. Одна цепь тянулась к массивному стволу, вогнанному в берег Канинги, вторая была привязана к одиноко растущему дереву на островке поменьше, образовывавшему северный берег устья канала.

– Остров Двух Деревьев. – Рыбак увидел, куда я смотрю, и сказал, как называется остров.

– Но там всего одно дерево, – заметил я.

– Во времена моего отца было два, господин.

Отлив сменился приливом, вода начала наступать. Огромные волны вздымались в устье, и три наших корабля понесло вперед, к вражескому лагерю.

– Поворачивай! – закричал я Ралле и увидел облегчение на его лице. – Но сперва приладьте обратно голову дракона!

И вот люди Зигфрида увидели, как голова дракона снова заняла свое место, как голову с орлиным клювом вернули на высокий форштевень «Морского орла». Они должны были понять: что-то не так, но не потому, что мы продемонстрировали головы чудовищ, а потому, что наши корабли повернули, и Ралла перерезал канат, отпустив на волю волн маленькое грузовое суденышко. И, наблюдая со своих высоких укреплений, враги увидели, как мое знамя развернулось на мачте «Морского орла».

Гизела и ее женщины соткали этот флаг с волчьей головой, и я развернул его, чтобы наблюдавшие за нами люди узнали, кто убил команду «Морского орла».

Потом мы на веслах двинулись прочь, борясь с наступающим приливом. От Канинги мы повернули на юго-запад, а потом позволили сильному приливу понести нас вверх по реке, к Лундену.

А торговое судно, полное окровавленных, исклеванных чайками трупов, тот же самый прилив принес в ручей и ударил о длинный корабль, стоящий поперек фарватера.

Теперь у меня имелось три боевых корабля, в то время как у моего кузена их было пятнадцать. Он перевел эти захваченные нами корабли вверх по реке, и, насколько мне было известно, они просто гнили там. Если бы у меня было еще десять кораблей и команды для них, я смог бы захватить Бемфлеот, но все, что у меня имелось, – это три судна, а ручей под высокими укреплениями врага пестрел мачтами.

И все-таки я отправил врагам послание.

«Смерть надвигается на Бемфлеот».

* * *

Но сначала смерть посетила Хрофесеастр – город недалеко от Лундена, на южном берегу устья Темеза, в старом королевстве Кент.

Римляне построили там крепость, и теперь в старой твердыне и вокруг нее вырос внушительных размеров город. Кент, конечно, давно стал частью Уэссекса, и Альфред приказал усилить городские укрепления. Это было нетрудно сделать, потому что старые земляные стены римской крепости все еще стояли, требовалось только углубить ров, соорудить дубовый палисад и снести несколько домов, находившихся снаружи укреплений и стоявших слишком близко к ним.

Хорошо, что эти работы успели закончить, потому что в начале лета из Франкии явилась огромная флотилия датских кораблей. Они нашли прибежище в Восточной Англии, оттуда поплыли на юг, поднялись с приливом по Темезу, а потом вытащили свои суда на берег реки Медвэг, у притока которой стоял Хрофесеастр. Викинги надеялись пронестись через город, предав его огню и ужасу, но новые стены и сильный гарнизон дали им отпор.