30 дней

Пощечина вышла мгновенной и звонкой. Я распрямилась, расправила плечи и насмешливо посмотрела на след от своей ладони на щеке водника.

– И всё равно дура, – повторил он. – На колени тебя давно поставили, только что-то это тебя не бесит. Где твоя гордость, когда бьешься лбом об пол, восхваляя рыжего?

– Прекрати называть его рыжим! – с яростью воскликнула я. – Ты не стоишь его мизинца.

– Да и плевать! – разозлился в ответ водник. – Это ты перед кровожадной тварью спину гнешь, меня смогли согнуть лишь силой.

– И ты решил согнуть меня?

– Я сказал, что тебе достаточно попросить, чтобы получить воду, только и всего. Это моя стихия, и с некоторых пор мне не нужен источник силы, чтобы управлять ею. Скажи, и я тебе прямо здесь открою ключ.

– Ничего мне от тебя не нужно, – я отвернулась. Внутри всё еще кипело, лишая возможность услышать разум.

– Такое ощущение, что тебе не четыреста лет, а четырнадцать, – проворчал за моей спиной Аквей. – Вода есть через сто шагов, я ее чувству. Но будет глупостью еще больше отдалиться от отряда.

– Вот и не отдаляйся, – отмахнулась я. – В какой стороне?

Я обернулась к Скаю. Он буравил меня взглядом, на скулах двигались желваки, не напугал. Аквей втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а затем выплюнул одно единственное слово:

– Бесишь, – и меня окатило водой, ударившей из-под земли.

Упрямо сделала шаг в сторону, и тут же новый фонтан обдал меня водяной струей. Еще шаг, и еще один фонтан. Еще шаг, еще фонтан. Я разъяренно взвизгнула, сорвала с плеч грязный мокрый плащ и швырнула им в водника.

– Прекрати!

– Ты уже чистая? – невозмутимо спросил Аквей.

– Чтоб тебя пожрал Хаос, водник!

И меня окружил поток воды со всех сторон, щедро изливаясь на голову.

– Ненавижу! – выкрикнула я, в остервенении топая ногами. Когда я так бесилась в последний раз? Никогда!

Поток воды вдруг резко прекратился. Я некоторое время фыркала, отплевываясь от воды и ожидая снова смеха. Но его не последовало. Протерла ладонями лицо и…

– Великая Тьма, – выдохнула я.

Скай лежал на земле с пробитой головой. А на меня смотрел то ли морды, то лица жутковатых двуногих тварей, поросших шерстью. Они подступили ближе, принюхались, и один из тригов коротко рявкнул. Я открыла рот, чтобы завопить, но на мою голову опустилась дубина, и свет перед глазами померк…

Глава 6. День восьмой

– Скай, чтоб ты сгорел, за какой Тьмой у меня так болит голова?

Голос прозвучал отвратительным скрипом, царапнув слух мне самой, сухая глотка отозвалась неприятной болью. Я еле разлепила веки и уставилась в низкий темный потолок. Обоняние уловило не слишком приятный запах звериного логова, смешавшегося с ароматами трав. Попыталась встать, но виски взорвались новым витком боли, и я со стоном закрыла лицо руками.

– Проклятый водник, – проворчала я и застыла, когда перед глазами встала картина, в которой мой похититель лежал на земле с окровавленной головой. – Бесконечный Хаос, – выдохнула я и порывисто села, старательно жмурясь, потому что пространство перед глазами поплыло, вызвав тошнотворный спазм.

Затем осторожно раздвинула пальцы и взглянула на то, что окружало меня. Земляные стены, маленькое круглое окошко, затянутое чем-то мутным. Судя по всему, на улице уже было темно, и только благодаря вернувшейся возможности видеть в темноте, я смогла рассмотреть и грубо сколоченный стол и глиняную миску на нем с каким-то варевом, в котором плавали травы и большие куски мяса на косточке. Рядом стоял маленький кувшин с водой. Ее я выпила залпом, когда доковыляла до стола и рассмотрела всё, что стояло на нем.

После обернулась и некоторое время разглядывала низкое ложе, жесткое и неудобное. Тело затекло от долгого лежания на нем. На ложе были рассыпаны цветы, уже пожухлые. Подойдя ближе, я криво ухмыльнулась. Никакой романтики, всего лишь Сонник. Аромат этих цветов способен свалить даже медведя, а мне насыпали немало, удерживая в бессознательном состоянии. И только благодаря тому, что цветы увяли, дурман спал… Стоп!

Даже увядший Сонник в таком количество должен был бы удержать меня в состоянии сна. Победить его могло… Мой собственный цветок! Вернулся еще один дар, точно. Я стремительно стянула просохшее платье, оглядела свое тело, но следов цветка уже не было видно. Хорошо, судя по всему, это невосприимчивость к чарам. Меня не обмануть мороком, не навеять сон ни магией, ни травками. Не наслать любовных чар, не проклясть. Этот дар Господин пробудил без всяких просьб. Моя неуязвимость его всегда сильно волновала.