30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

Всё это, можно сказать, пустяки. Богданов тоже подобные должности занимал, может, в чуть меньшем или большем масштабе. А вот каков был козырный туз Баскакова, его спасительная соломинка: «Принимал участие в разоблачении преступной деятельности Берия» (это, по мне-нию руководства, перебивало все прежние грехи!). Дальше, чтоб не спутали, написал о себе даже в третьем лице: «В суде по разоблачению преступной деятельности Берия выступили Строкач Т.А., министр внутренних дел Украинской ССР, и Баскаков М.И., министр внутренних дел Белоруссии». Какую же лепту внесли эти деятели в судебный процесс? «Даны подробные показания, разоблачавшие антипартийную преступную деятельность. Берия по ВЧ (закрытая от подслушивания правительственная телефонная связь. — Ю.Б.) передавал указания, которые были антипартийными, преступными. О всех звонках и установках Берия я немедленно докладывал бюро ЦК компартии Белоруссии, первому секретарю Патоличеву Н.С. За отказ выполнить указания, Берия вызывал меня в Москву и снял с работы МВД Белоруссии и сказал, что загонит в лагерь. Вскоре после ареста Берия, в период работы июньско-июльского пленума ЦК КПСС 1953 года, я был вызван в ЦК КПСС и возвращён обратно в Белоруссию и восстановлен в прежней должности министра внутренних дел БССР, где и работал до марта 1958 года. Бюро ЦК Компартии Белоруссии, генеральный прокурор СССР Руденко Р.А. одобрительно отозвались о моём принципиальном партийном поведении по делу Берии. Выдержки из моих показаний были приведены в обвинительном заключении, с которым ознакомлен партактив» [А. 13].

Теперь, вроде бы, всё становится ясно. Если в 1937 году Богданов и Баскаков работали в Луге вместе, а потом порознь, то в 1953 году служебные пути их принципиально разошлись. Назначенный двурушником Берией на должность начальника Ленинградского УМВД Богданов оказался ставленником Лаврентия Павловича, бериевцем, а потому — врагом народа. Наоборот, снятый главой ведомства с должности Баскаков предстал невинной жертвой супостата.

Кроме того, «принципиальное партийное поведение» восстановленного республиканского министра помогло Хрущёву на суде над Берией и его бандой успешно справиться со своим главным конкурентом.

В связи с таким раскладом верховная партийная власть Богданову его старые грехи простить не могла, а потому он должен был подвергнуться экзекуции.

Баскакову за его серьёзную услугу власти выдавалась индульгенция на все прежние неблаговидные дела. В результате он продолжил свою деятельность в ранге члена КПСС. На него по совокупности собранных компрометирующих материалов, справок и объяснений даже персонального дела не завели. Нам представляется, что и на этом примере мы можем наглядно судить об «объективности»

партийной власти и её тогдашнего вождя.

Зато Комитет партийного контроля, исполняя заказ верхов, с лихвой отыгрался за всё на бывшем министре внутренних дел СССР С.Н. Круглове. Официально сообщалось, что «по поручению ЦК КПСС Комитет рассмотрел дела и исключил из партии бывших руководящих работников НКВД-МВД Круглова С.Н., Неймана Н.И. и Федотова П.В.» [Л.39]. Если при изгнании Круглова с должности министра ему не смогли предъявить никаких конкретных обвинений, а через два года удосужились отыскать только бытовые вопросы, то теперь всё придумали, как надо, мало не покажется.

На заседании КПК при ЦК КПСС 6 января 1960 года при рассмотрении вопроса об исключении Круглова из партии ему предъявили следующие обвинения: «участие в проведении выселения чеченцев в 1944 году», «участие в организации специальной тюрьмы при Комиссии партийного контроля ЦК КПСС в 1950 году», «недостатки в работе Министерства внутренних дел СССР, отмеченные в акте Правительственной комиссии при приёме и сдаче дел МВД в 1956 году». Кроме того, в обвинения включили даже такие вопросы, как якобы «самовольный выезд из Кирова в связи с освобождением Круглова С.Н. по инвалидности от работы в Кировском Совнархозе», «неправильное снятие с партийного учёта в Кировской парторганизации», «неправильное получении пенсии от МВД СССР». О некоторых выдвинутых против него обвинениях Круглов впервые услышал только на заседании КПК.

Все эти вопросы подробно рассмотрены нами в книге «Министр сталинских строек» [Л.42] о жизненном и служебном пути генерал-полковника Круглова, и потому не будем их здесь приводить. Сообщим только, что, несмотря на все обращения к секретарям ЦК КПСС А.Б. Аристову, Л.И. Брежневу, Н.Г. Игнатову, М.А. Суслову и лично к Н.С. Хрущёву, Сергей Никифорович так и не был восстановлен в рядах КПСС.

Глава 42. Новая трудовая жизнь