30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

«Проверявшая в 1943 году уголовное дело “Националисты” бригада НКГБ СССР в своих выводах отметила, что дело “Кустанайской организации” является одним из проявлений извращённых методов чекистской работы и прямым нарушением постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от [17] ноября 1938 года о работе органов НКВД». По нашему мне-нию, эту фразу из военных времён следует понимать так: раз пострадавшие начали писать многочисленные жалобы, то, значит, дело было проведено не чисто, не по-чекистски. Поскольку вы, казахстанцы, без указания из Центра, раздули сами этот вопрос, то

сами и виноваты во всех нарушениях. Современные дознаватели забыли указать, что по этому делу Особое совещание при НКВД СССР принимало ещё 2 постановления — от 17 февраля 1945 года и 9 декабря 1947 года, в которых никого из осуждённых полностью не реабилитировало, но и Богданова ни в чём не обвинило. По протесту прокурора Набатова Верховный суд Казахской ССР отменил эти постановления 21 сентября 1955 года. А потом один Богданов оказался во всём виноватым.

«В этих же выводах (бригады НКВД СССР. — Ю.Б.) было указано, что, несмотря на ряд указаний НКВД СССР и сигналы (которые как раз и подавал Богданов. — Ю.Б.) на неблагополучие в следствии по делу, нарком госбезопасности КССР т. Бабкин (умер) не обеспечил надлежащего контроля, а бывший зам. т. Богданов и б. нач. СПО НКВД Головков не разоблачили античекистской практики работников Кустанайского УНКВД Рупасова, Чирьева и др., а, наоборот, потворствовали им. После этого т. Богданов, будучи уже наркомом внутренних дел Казахстана, за извращение и фальсификацию уголовного дела “Националисты” наказал своей властью некоторых работников НКВД Кустанайской области, сам же за допущенные по этому делу извращения наказан не был».

Присутствовавшие в прошлой «Справке» обвинения по Ленинграду 1953 года и по рапорту Комиссарову в 1955 году отсутствовали. Видимо, в них разобрались, и Богданову они больше не инкриминировались.

Однако резюме «Заключения» оставалось в целом то же самое: «Тов. Богданов, ознакомившись с материалами уголовных дел, не дал надлежащей партийной оценки своим действиям». Опять, значит, не расплакался, а твёрдо стоял на своём: виноват, но вместе с другими работниками НКВД.

Общий вывод был пренеприятный: «Учитывая серьёзность допущенных Богдановым нарушений советской законности, полагали бы: материал о т. Богданове обсудить на заседании Коллегии МВД СССР» [А. 10].

Этот документ следователь и начальник Особой инспекции собственноручно подписали. Оставалось только получить визу «Согласен» у замминистра внутренних дел СССР К.П. Черняева, отвечавшего за кадры, и утвердить «Заключение» у министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова. Однако руководство свои подписи не поставило, и документ завис без даты — «…июня 1957 года». Кто мог помочь Богданову в ту критическую минуту? Снова, как в августе 1953 года, выручил его Хрущёв? В общем-то, на мой взгляд, никто иной тогда это сделать был не в состоянии. Только наш Никита Сергеевич, заработавший себе индульгенцию путём разоблачительного выступления на XX съезде партии, мог казнить и миловать. Остальные руководители лишь исполняли его волю, не смея прекословить.

Во всяком случае «Справку» с компроматом запихнули в архивную папку, даже забыв, видно от досады, пронумеровать её листы в общей нумерации тома хранения. Туда же отправились и копии сопроводительных писем в ЦК [ГАРФ, ф. 9401, оп. 1, д. 4484].

Впрочем, под самим Хрущёвым его высокое кресло тоже в ту пору сильно покачнулось. Многие руководители, в том числе и высокопоставленные, были недовольны сумасбродством и авантюризмом партийного вождя. Поводом для выступления против главы Компартии послужила речь Хрущёва на митинге в Ленинграде в мае 1957 года, когда он выдвинул свой ничем не обоснованный план в короткий срок догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и шерсти. В июне 1957 года на пленуме ЦК главный коммунист столкнулся с организованной против него оппозицией. Подавляющее большинство членов Президиума ЦК, в число которых входили Молотов, Маленков, Каганович, Первухин, Сабуров и Шепилов, открыто выступило против Хрущёва и потребовало освобождения его от обязанностей первого секретаря. При голосовании по этому вопросу оппозицию поддержали даже Булганин и Ворошилов.