300 спартанцев. Битва при Фермопилах

Многочисленные отряды азиатских племен все светлое время суток непрерывным потоком двигались со стороны Фессалии, огибая с севера Малийский залив. С горных высот, расположенных на противоположном берегу залива, за движением персидского войска наблюдали греки. Это зрелище потрясло даже бывалых воинов Леонида. Столь многочисленных полчищ доселе никому из греков видеть не приходилось.

Первыми войско Ксеркса заметили дозоры феспийцев на рассвете. Весть об этом быстро облетела эллинский стан в долине.

После завтрака в дозор на горные утесы ушли коринфяне, сменив феспийцев. В продолжение трех часов, покуда коринфская стража находилась на горном кряже, отряды Ксеркса непрерывно прибывали и прибывали в долину Сперхея, издали напоминая длинную пеструю змею, протянувшуюся по всему северному берегу Малийского залива. Коринфян сменили спартанцы, а персы все шли и шли, спускаясь с гор к морю. После спартанцев в дозор заступили фиванцы. Однако картина на другой стороне залива не менялась: конные и пешие колонны персов все прибывали, и не было этому конца. После фиванцев в караул ушли тегейцы, а когда они вернулись обратно в лагерь, то на расспросы отвечали одно и то же: «Персы идут и идут!..»

Затем в дозор ушли опунтские локры, которые извещали оставшихся в стане эллинов о том, что варвары идут сплошным потоком. Вечером локров сменили мантинейцы, а персы продолжали спускаться с гор на приморскую Малийскую низину…

В сумерках вся прибрежная долина возле устья Сперхея и равнина у города Трахина озарились ярким заревом от многих тысяч костров. Это зарево расцветило смутными бликами вздымающиеся вокруг горы, поросшие лесом. Казалось, ночная тьма забилась в узкие ущелья и в лесную чащу, отступая перед рукотворными огнями, заполнившими все пространство между горами и морем.

Леонид, собравший военачальников на совет, был возмущен звучавшими там речами.

– У Ксеркса тысячекратный перевес в людях, если не больше, – молвил Леонтиад, предводитель фиванцев. – Варвары задавят нас числом! Мы тут все поляжем, и поляжем бесславно!

– Даже если варвары не сомнут нас с первого же натиска, долго мы здесь не продержимся, – вторил Леонтиаду военачальник герейцев Фрасимед. – При таком численном перевесе персы смогут сражаться, сменяясь, от рассвета до заката. Столь мощный натиск нам не сдержать при нашей малочисленности. Леонтиад прав.

Кто-то заявил, что самое лучшее – это немедленно отступить. Кто-то говорил, что надо поскорее слать гонцов за помощью.

– Уйти без сражения – вот настоящее бесславие! – сказал Демофил, военачальник феспийцев. – Нам нужно достроить стену и биться с персами здесь, в Фермопилах. Таково мое мнение.

С Демофилом были согласны предводители фокейцев и опунтских локров, для которых оборона Фермопил была важна, как ни для кого другого. Их земли и города расположены сразу за Каллидромскими горами, и значит, нашествие варваров обрушится на них в первую очередь.

Чтобы утихомирить страсти, Леонид прямо на совете отдал приказ Агафону, состоявшему при нем симбулеем, чтобы тот немедленно отправил одного гонца в Спарту, другого – в Этолию, а третьего – в Олимпию и Ахайю. Агафон, как главный царский советник, одобрил это решение Леонида.

– Помощь обязательно придет, – промолвил Леонид. – Пока же нам необходимо удерживать Фермопилы. Персы не знают, сколько нас здесь. Увидев разнообразные эмблемы на наших щитах, варвары решат, что к Фермопилам пришли войска со всей Греции. Ксеркс наверняка подумает, что эллины собрали против него большое войско. Мы же своей стойкостью должны уверить Ксеркса в этом.

Военачальники разошлись с военного совета в хмуром молчании. Они были готовы подчиниться Леониду, но в душе многие из них были согласны с Леонтиадом. Персов слишком много, и выстоять против них эллинам вряд ли удастся даже полдня!

Ночь эллины провели в тревоге. Им казалось, что полчища варваров непременно попытаются в темноте захватить Фермопилы. Были усилены дозоры. Передовой эллинский дозор находился в пятнадцати стадиях от фокейской стены в локридском селении Анфела, от которого было рукой подать до Западного прохода.

Утром греки вновь принялись восстанавливать древнюю стену, перегородившую проход между горами и морем. Одна из пентеконтер, приданных войску Леонида, на рассвете ушла к Эвбейскому проливу, чтобы известить эллинский флот о том, что персидское войско вступило в Малиду.

Около полудня стало известно, что фиванцы, стоявшие в дозоре в Анфеле, вступили в переговоры с персидскими дозорными, заглянувшими в селение. Персы сказали фиванцам, что Ксеркс желает знать имя греческого военачальника, осмелившегося преградить ему дорогу. В условленное время в Анфеле должен был появиться персидский военачальник, уполномоченный Ксерксом вести переговоры с предводителем греческого войска.

Леонид, посовещавшись с Агафоном, решил отправить на переговоры Сперхия, который после поездки в Азию мог разговаривать по-персидски.