300 защитных заговоров на успех и удачу

Три года не было от него вестей. После очередной бомбежки мы остались без крова. Мама и мой брат вынуждены были уехать из места, где мы прожили всю нашу жизнь. По направлению мы приехали в деревню Нечаевку, и нас подселили к одной женщине. Пока мы ехали, нас обокрали, и мама, видимо, перенесла тогда инфаркт на ногах. В дороге она еще хоть как-то держалась из-за нас, своих маленьких детей. А уже на месте, в доме бабы Кати, она совсем свалилась, лежала и не поднималась. Мысль, что в такое ужасное время у нас украли последнее, совершенно ее убила. Видимо, она без конца думала об этом, чувствуя себя виновной, что не смогла уберечь то, что хоть как-то могло нам помочь выжить. Сo страданием в голосе она говорила об украденных колечках, серьгах и тех немногих ценностях, которые были бы хоть каким-то подспорьем во время голода и разрухи.

Хозяйка, баба Катя, увидев в очередной раз мамины слезы, села возле нее на низкую табуретку и стала говорить:

– Давай договоримся, Нина, так. Чтоб ты больше не плакала, детей и меня не расстраивала. Украли и украли – забудь. Хочешь верь, хочешь не верь, но, пока я жива, голода ты не почувствуешь. Дети и ты всегда будете сыты.

ЖНо только чтобы ты никогда и нигде об этом не говорила.

Она оглянулась на печь, где мы с братом спали. Вернее, брат спал, а я делала вид, что сплю. Комнатка была маленькая, и я все слышала, да и слух у меня был хороший, как, впрочем, у всех молодых людей. Я слышала, как мама жалобным голосом говорила бабе Кате, что боится смерти, боится за нас, детей, и что она понимает, что баба Катя ее просто успокаивает, а на самом деле, как это она, старый человек, может прокормить нас всех. Ведь судя по тому, как она живет, надеяться не на что. Еще мама говорила, что видела, как целые семьи умирали от голода, и лучше уж она сразу порешит себя и своих детей.

Услышав отчаянные слова моей мамы, баба Катя наклонилась еще ниже к ней и сказала почти шепотом, но я все слышала:

– Ниночка, деточка, нельзя брать на свою душу грех самоубийства и грех убийства невинных детей. Говорю тебе: я знаю молитву, через которую Господь дает хлеб, но это моя тайна, доставшаяся мне от моей прабабки. Я бы тебе никогда об этом не сказала, но я уже не могу видеть, как ты надрываешь свое больное сердце слезами. Если ты и не решишься на самоубийство, так все равно изведешь себя слезами. Умрешь, что я с твоими детками буду делать, ведь мне уже много годков. Я уже старей поповой собаки. Хлеба будет достаточно, но только нельзя будет этим хлебом торговать и давать взаймы тем, чье имя не названо в молитве о хлебе.

И действительно, хлеба мы ели досыта, он всегда был в доме, где мы квартировали. До сих пор помню вкус того хлеба и накипяченной с корнем солодки и цикория (для сладости) воды.

Несмотря на то что я тогда была еще ребенком, я никому, даже брату, не рассказала об услышанной тайне бабы Кати. Детским умишком я понимала, что от этого зависит, будем ли мы живы или же умрем от голода.

Я уже старый человек, давно умepли мой брат и моя мама. Голода нет, да и не знаю я тех слов, чтобы водился в доме хлеб.

Вашу книгу мне подарила внучка. Вот я и решила Вам написать свою историю о чудесном хлебе, который давал нам Господь. Пишу первый раз в жизни такому человеку, как Вы, поэтому простите, что написала не очень складно. Если что, поправьте сами.

Низко Вам кланяюсь. Прошу помолиться обо мне.

С уважением, Гуселина Варвара».

Действительно, есть молитвы и заговоры от мора, голода и на урожай, а есть потайные слова, чтобы в доме всегда был хлеб. Некоторые из них я передам вам.

Икону Спасителя ставят в передний угол на подвесную полку. Раз в год, на Спасов день, кладут краюху хлеба за икону. Заговаривают эту краюху так:

Господь Спаситель,

Ты семь хлебов преломил,

Четыре тысячи человек накормил.

Накорми, Боже, и меня,

Рабу грешную (имя), тоже,

Накорми и своих рабов (имена).

Что в моей квашне?

Христос Спаситель, от голода избавитель.

Он мне поможет, хлеб мой перемножит.

Кто к моей квашне идет?

Матерь Божия идет,

Своими руками мне хлебушек несет.

Разбросай по мне, по Божией рабе (имя),

Хлебную спорину.

Именем Иисуса Христа и Его Святой Крови,

Сусеки, наполняйтесь,

Спорины, размножайтесь.

Как семь хлебов помножились

Для четырех тысяч ртов,

Так будь, хлеб Иисуса,

Каждый день нам готов.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

На добрый урожай

Говорят, когда сеют: