32.01. Безумие хаоса

Полковник молча вышел, на ходу прокручивая в голове возможные последствия данного приказа. С какой стороны ни посмотри, ситуация все больше и больше выходила из-под контроля. Сначала они потеряли из поля зрения Чужого, потом — это опрометчивое решение о зачистке верхушки генштаба и провал операции Зеро, теперь — бегство из собственной крепости... Если события и дальше будут развиваться в подобном ключе, к утру можно потерять все, в конечном итоге оставшись ни с чем — несколько людей-песчинок, выброшенных на берег волнами неумолимого океанского прибоя.

Решение пришло абсолютно спонтанно. Несмотря на глубокую ночь, Фабел набрал домашний номер Полли Лавен — женщины, чей редкий и удивительный дар предвидения не раз помогал ему в решении трудных проблем. Трубку взяли после первого же гудка. Будто на том конце провода ждали этого звонка.

— Ну что, не спится? — раздался в трубке насмешливо-хриплый прокуренный голос. — Решил позвонить старушке Полли, чтобы она погадала тебе? Раскинула карты на судьбу?

— Нет, просто хотел поговорить. — В отличие от голоса собеседницы, голос Фабела звучал подчеркнуто ровно.

— Ну что же, говори...

Полковник на секунду задумался, пытаясь правильно сформулировать свой вопрос, но она опять опередила его:

— Что, хочешь спросить, когда же придет конец этому гребаному миру, но не решаешься?

Казалось, ей доставляет удовольствие бросать в лицо Фабелу отрывисто-колющие фразы, но, внимательно прислушавшись к интонациям, полковник понял, что циничная, вечно курящая и сквернословящая на каждом шагу домохозяйка с трудом удерживается от истерики.

— Что, настолько все плохо? — тихо спросил он.

В трубке какое-то мгновение не было ничего, кроме звеняще-неподвижной тишины, а затем, как будто все то напряжение, которое накапливалось в Полли последние несколько часов, распирая ее, словно перекачанный газом воздушный шар, разом спустило через предохранительный клапан, вылившись в протяжно шелестящее: «Да-а-а...»

— Что ты знаешь? — Дав ей несколько секунд, чтобы успокоиться и прийти в себя, спросил Фабел.

— Да по большому счету ни хре-на... — раздельно, по слогам произнесла женщина, быстро сумев взять себя в руки. — Ни хрена я не знаю — кроме того, что мы стоим на самом краю пропасти, и одного слабого порыва ветра достаточно, чтобы в эту бездонную пропасть нас скинуть...

— Не нужно обладать даром предвидения, чтобы прийти к этому выводу. Мне нужно что-нибудь более конкретное.

— А если ты у нас такой умник и сам все знаешь, то с какой стати вообще звонишь? — желчно спросила Полли, глубоко затягиваясь вновь прикуренной сигаретой.

— Звоню, чтобы попытаться с твоей помощью хоть как-то повлиять на ситуацию.

— Ты уже никак не повлияешь на ситуацию, потому что она давно вышла из-под контроля, и от нас по большому счету ничего не зависит.

— Но ты можешь сказать хоть что-нибудь?

— Могу...

Фабел находился очень далеко от своей собеседницы, но за долгое время знакомства достаточно изучил ее повадки, чтобы представить, что в данный момент происходит на кухне стандартного двухэтажного дома обычной среднестатистической семьи с невысоким достатком.

Худая, насквозь прокуренная домохозяйка закинула ногу на ногу, автоматически поправив полы распахнувшегося старого халата, вылинявшего от многочисленных стирок, откинулась на спинку стула и сделала очередную глубокую затяжку, ожидая, что ответят на том конце провода.

— Пожалуйста, скажи мне все, что знаешь, — с огромным трудом сдерживая поднимающееся глубоко изнутри раздражение, попросил полковник.

Судя по всему, эта просьба ее удовлетворила.

— У вас там есть какая-то девка. Она не та, за кого себя выдает. Это насквозь лживое, коварное и двуликое дьявольское отродье...

— Где — «у нас»? И о какой женщине идет речь? — требовательно спросил Фабел, прервав собеседницу на полуслове.

— У вас — это у вас... А зовут ее прямо как первостатейную шлюху: то ли Вальен, то ли Патлен...

— Вивьен? — уточнил Фабел.

— Да. Точно, Вивьен, Именно так ее и зовут.

— Кто она такая и почему ты назвала ее дьявольским отродьем?

— Когда ты про себя называешь Полли Лавен истеричной домохозяйкой, что ты имеешь в виду? — спросила она. И сама же себе ответила: — Только то, что Полли Лавен — истеричная домохозяйка и ничего более. А когда я говорю, что эта лживая шлюха — дьявольское отродье, то это означает только одно: она и есть дьявольское отродье.

Разговор зашел в тупик. У полковника не было ни времени, ни желания перебрасываться несвязными фразами, пытаясь загнать бессмысленный бред в рамки более или менее приемлемого содержания.

— А еще что-нибудь? — сухо спросил он.

— Больше ничего.

— Но ты сможешь мне позвонить, если откроется что-то новое?

— Зачем? Ты же считаешь меня выжившей из ума дурой и совершенно не прислушиваешься к тому, что я говорю...

— Это не так.

Она не стала выслушивать его оправдания.

— Прощай. Если доживешь до утра, можешь еще раз позвонить.

— Но...

В трубке раздались короткие гудки отбоя, и Фабел понял, что не получил ни единого внятного ответа на поставленные вопросы, впустую потратив время.