320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан

23 мая 2011 года мне исполнилось девяносто лет. С подачи Юрия Сергеевича Кушнерева, директора Кинотелестудии «Ритм» киноконцерна «Мосфильм» был устроен прием в мою честь в ресторане (для меня бесплатный), на который пришли дочка Марина, внучка Анастасия с мужем Максимом, друзья Олег Табаков и Марина Зудина с пятилетней доченькой Машенькой и многие другие. Олег произнес добрую застольную речь, вспоминая наш «Шумный день» и «Валентина и Валентину», где снялась его жена Мариночка. Машенька вела себя чрезвычайно самостоятельно, накладывая в свою тарелку все, что приглянулось ей вкусненького.

Я был очень признателен им за оказанное мне внимание. Всегда бываю рад встрече с этими замечательными людьми.

Как-то раз Олег Табаков и Марина Зудина пригласили меня на спектакль МХАТа «Последняя жертва» по пьесе Островского, где они играют главные роли. Администрация театра проводила меня в сталинскую ложу справа от сцены, где обычно сидел вождь за занавеской, входил в полутьме, сидел в глубине, чтоб его не видели из зала. Перед ложей я вошел в небольшую комнату – в ней во время перерыва в спектаклях или по их окончании Сталин принимал Станиславского и Немировича-Данченко. Обычно в середине комнаты стоял столик с фруктами и вином. Не без робости я вошел туда. Сталин часто посещал МХАТ, а его любимым спектаклем была пьеса «Дни Турбиных» Михаила Булгакова, которую он за нескольких лет посмотрел семнадцать раз. Известно, что Главрепертком в какой-то момент запретил булгаковские пьесы «Бег», «Зойкину квартиру» и «Дни Турбиных». На одном из спектаклей Сталин спросил у вошедшего Немировича-Данченко:

– А почему в репертуаре театра я не вижу «Дней Турбиных?

– Так запретили этот спектакль, товарищ Сталин.

– А кто запретил?

– Главрепертком.

– Дураки сидят в Главреперткоме. Хмелев замечательно играет Турбина, а его усики снятся мне по ночам.

На следующий день Енукидзе, секретарь ЦИК, курирующий от имени правительства МХАТ, позвонил Немировичу-Данченко и поинтересовался, когда может быть восстановлен спектакль «Дни Турбиных».

– Месяца через три. Мы и декорации поломали.

– Товарищ Сталин будет у вас на спектакле через месяц.

Через месяц Сталин смотрел во МХАТе эту пьесу. Для Булгакова восстановление «Дней Турбиных» было полной неожиданностью, большой загадкой и радостью. Вновь толпы зрителей осаждали театр, стоя за билетами по ночам. Мне, мальчишке, посчастливилось два раза увидеть эту постановку с корифеями МХАТа – Хмелевым, Тарасовой, Добронравовым, Прудкиным и Яншиным. Забыть это невозможно. (Судьба Енукидзе, друга Сталина в юности, закончилась трагически – он был расстрелян по указанию Сталина, а за ним и директор МХАТа Боярский.)

Разумеется, я и во сне не мог мечтать, что буду в 2011 году смотреть «Последнюю жертву», сидя в ложе Сталина, на его месте, закрытый от зала занавеской. Олег и Марина сыграли свои роли в «Последней жертве» блестяще.

По рассказу К.С. Станиславского, его знакомство со Сталиным произошло, когда он после спектакля вошел в ложу, где Сталин аплодировал актерам и представился своей подлинной фамилией – Алексеев. – Джугашвили, – ответил Сталин и пожал Станиславскому руку.