33 способа превращения воды в лекарство

Именно так мы и поступили, собравшись на следующий день уже в особняке Петровича. Опаздывал только Мишель Мессинг – отец Алексии и дважды дедушка. Впрочем, все уже привыкли к привычке Мессинга никуда и никогда не приходить вовремя, и его задержка даже не обсуждалась. Все смиренно ждали явления Мишеля. Хотя слово «смиренно» для нынешнего момента, равно как и для прошедших трех лет, не очень подходило к особняку Петровича. Причиной же этого «не-смирения» были дети Алексии и Петровича, внуки Мишеля и крестники Насти и Белоусова – близнецы Полька и Колька.

Полька и Колька – сущие индиго

Наблюдая за детьми хотя бы четверть часа, незнакомый человек мог бы решить, что они неадекватны. Вот и сейчас, стоило нам всем усесться вокруг стола в нижней гостиной особняка, как откуда-то словно ураган налетел Колька, проскакал по шкафу мартышкой, взорвал хлопушку над головой Белоусова, запустил в кошку огрызком яблока (животное даже не дернулось) и только после всего этого, получив легкий шлепок от отца, утихомирился на спинке кресла. И когда уже казалось, что наступила тишина и воцарился покой, в гостиную въехал украшенный клубными цветами петербургского «Зенита» трехколесный велосипед, на котором, звеня в звонок, восседала Полька. При этом Полька пела во все свое трехсполовинойлетнее горло:

Помню, помню мальчик я босой

В лодке целовался над волнами.

Девушка с распущенной косой

Мои губы трогала губами…

– Полина, сделай звук потише, – мягко сказала Алексия.

На что девочка запела еще громче:

Иволгу в осиннике вспугну,

Засмеюсь от счастья и заплачу…

Песня этими словами закончилась, но мы рано обрадовались, потому что дальше началось что-то невообразимое – Колька начал другую песню, а Полька немедленно ее подхватила:

Двадцать пятого числа сего месяца

Старый дворник во дворе у нас повесился…

Но не будем мы о нем вспоминать!

Дворник старый. Молодым вперед шагать!

Школа жизни – это школа капитанов.

Там я научился…

В этот момент дверь скрипнула, и в проеме показался мой друг Мишель Мессинг. Неугомонные детки сорвались с мест и ринулись к деду, которого, как мне казалось, почитали больше всех. Колька и Полька с двух сторон повисли на Мишеле, как бандерлоги на медведе Балу, и подняли такой визг, от которого мультяшный медведь немедленно бросился бы в пропасть. Мессинг, однако, строго посмотрел на внучат и посадил обоих на шкаф, по которому совсем недавно прыгал Колька.

– Там и сидите, – строго сказал дедушка.

Однако Колька и Полька лучше остальных знали, что строгость в голосе деда – напускная и прикрывает его природное добродушие. А мы за эти годы уверились, что внучка и внук для Мишеля – самые любимые существа на всем белом свете.

Воспитанием близнецов по большей части занималась Алексия. Сначала малышей пытались определить в ясли, но эта затея провалилась: в первый же день на мобильный телефон Алексии пришла категоричная эсэмэска: «Забирайте Ваших детей!!!» Оказалось, что с самого утра близнецы вымазали манной кашей все стены в группе, а потом по традиции итальянского кино, которое так любит Петрович, подожгли кресло заведующей, в кабинет которой тайно пробрались. Стало ясно: детский питомник не для Польки и Кольки.

Алексия решила пригласить няню. От уважаемой питерской фирмы, занимающейся наймом нянь чуть ли не с советских времен, прислали старушку: бабу Надю, как она отрекомендовалась. Родители близнецов после происшествия в яслях настороженно отнеслись к педагогическим способностям бабы Нади, но все же отправились по своим делам, оставив Кольку и Польку на попечение бабушки-няни.