34-Ежки для Кощея

Я бы в жизни не догадалась, что где-то там под замковыми стенами на лугу в многочисленных пёстрых шатрах меня ждут мои родители. По левую сторону — разбили лагерь воины Станислава. Подругою — царские солдаты и придворные её папеньки. Прямо бери и созывай семейный совет.

Перед замком случилось настоящее столпотворение. Гости лично желали засвидетельствовать своё почтение князю. В гуще толпе гостей то тут, то там сновала прислуга. В такой неразберихе сложно кого-то разыскать. Оставалось уповать — папенька с маменькой сами отыщутся.

Приближённые к царю, вельможи, поставили шатры ближе к замковым стенам. Слуги и царское войско разместились в повозках позади знати. Разодеты бояре были кто в благородные шелка, кто в добротную парчу. Вход в самый большой шатёр, окружали шатры поменьше, и дорожку к нему устилал разно-пёстрый ковёр. Судя по всему, в нём расположился царь-батюшка. На протяжении всего пути до шатра царь-батюшки, гости взирали на нас, как на явление тёмного мага народу. Тёмных днём с огнём не сыщешь! В смысле, тёмных магов.

Царский шатёр впечатлял своими размерами. В нём уместилась удобная широкая кровать с периной, круглый стол на шесть персон, расписной диван, два кресла, а землю устилали ковры.

Слуга, сообщил о нашем прибытии и ушёл. В шатре нас ожидала встреча не только с царь-батюшкой. Мои родители и королевич Станислав тоже там присутствовали.

— Проходите гости дорогие! Располагайтесь! Ни в чём себе не отказывайте! — ласковым словом встретил нас царь-батюшка. Сколько радушия звучало в его голосе, не передать словами. Поблагодарив его, мы прошли вглубь шатра.

Охая и причитая, маменька повисла у меня на шее. Милостивый государь Егорий встретил свою распрекрасную дочь хлёсткими нравоучениями. Дескать, не бережёт родителя. Мало того что сбежала из отчего дома, от жениха завидного отказалась, в отборе Кощеевом без родительского благословения собралась участвовать, так даже весточки родному батюшке не отправила. Батюшка изводился, ночами не спал, а родная кровиночка о нём и не вспоминала.

Савина расстроилась и горько расплакалась. Тут как нельзя вовремя подоспел дымящийся самовар с угощениями.

— Садитесь за стол, гости дорогие, чаёвничать будем, — простив непутёвую дочь, проявил радушие царь-батюшка.

Я села рядом с родителями. Изредка отвечая на их вопросы, угощалась медовыми пряниками, запивая их ароматным травяным чаем. За столом вели мирные беседы, никто не бранился, но стоило королевичу из вежливости упомянуть про наших старших родственниц, как маменьку понесло:

— Внучку значит, на отбор обманом заманили, а держать ответ не хотят! Я им вестников шлю, по зачарованному зеркалу звоню, — молчат, не отвечают! Собиралась сама к ним прийти — калитка не пускает!

Бабули определённо что-то задумали.

"На то Акулина и староста ветров, чтобы обеспечивать клан всяким неприятностями. Ты вон, благодаря ей замуж вышла. Забыла, с чего всё началось? С неприятностей! Твоих!", — издевательски хихикнул мой внутренний голос.

— Ты дочка домой не собираешься возвращаться? — в голосе родительницы проскользнуло осуждение.

Она имела полное право на меня обижаться.

— Я не вернусь мама, — не стала её обманывать. — Мой дом теперь в Кощеевом княжестве.

— Знаешь, Мирослава, ты нисколько не меняешься! Только и думаешь, что о себе! На свадьбу и ту не позвала! — Полетел камень в мой огород.

— Хватит, Илория! — стукнул кулаком по столу отец. — У Мирославы, должно быть, имелись причины не приглашать нас на свадьбу.

Не подвёл меня отец.

— Ты прав батюшка. Обещаю, я потом вам обо всём поведаю. Ничего не скрою, — благодарно промолвила я.

— Ничего, мы подождём, — накрыл мою ладонь, своей папенька.

— Не желаете послушать походного министреля? — воодушевлённо предложил царь-батюшка. — Талантище! Вам обязательно нужно услышать, как он бренчит на гуслях!

Царь громко хлопнул в ладоши и штора, закрывающая вход в шатёр, тотчас отодвинулась. Нашим очам предстал мужичок с брюшком, среднего роста, бережно сжимающий гусли. Менестрель поклонился и опустился на деревянную лавку у входа. Его пальцы забегали по инструменту, щипля за струны. Гусли мелодично затренькали, услаждая слух, и он завёл балладу о бравом богатыре, достойную царя. Я едва не прослезилась. Домом сильнее повеяло. Судя по затуманенному взгляду подруги, родителей и царя-батюшки, схожие ощущения посетили и их.

Под мелодичное пение гусляра мы пили ягодный чай и угощались ароматным медком. Велимир неплохо поддерживал праздную беседу за столом. Справедливости ради стоит заметить, он больше слушал, чем рассказывал о себе. Остальные тоже не спешили делиться секретами. Поэтому разговор вели на отвлечённые темы: о предстоящем замужестве Савины, о посевах и засухе, о великих царях и королях.

Поблагодарив царя за радушный приём, обняв родителей на прощание, я с Зиги и Велимиром вернулась за замковые стены. Савина отправилась с женихом в его палаточный лагерь. Ей предстояло уговорить Станислава дать её пёрышко жар-птицы.