365 дней

- Значит, ты нашел ее, - сказала она, не отрывая от меня взгляда.

Ее акцент указывал на то, что она была англичанкой, и на то, что она была моделью, снятой прямо с шоу Victoria’s Secret.

- Лаура, - уверенно сказала я, протягивая в ее сторону РУКУ-

Она схватила ее и некоторое время молчала, а на лице ее красовалась ироничная улыбка.

- Анна, первая и настоящая любовь Массимо, - ответила она, все еще держа меня за руку.

У Черного от злости вспотела рука, которую он все крепче сжимал на моем запястье.

- Мы спешим, извини, - бросил он сквозь зубы и потащил меня дальше по коридору.

Когда мы обернулись, блондинка все еще стояла на месте, выкрикивая какие-то слова по-итальянски. Массимо заскрежетал зубами. Он отпустил мою руку и обернулся к ней. С бесстрастным выражением лица он спокойно произнес ей несколько фраз, после чего она ушла. Он снова схватил мою руку, и мы пошли дальше. Мы вошли в лифт и поднялись на последний этаж. Он торопливо вытащил из кармана карточку и открыл двери, затем с грохотом закрыл их и, не зажигая света, бросился на меня. Он целовал крепко и жадно, с каждым мгновением все глубже проникая в мои губы. После ситуации, которая произошла внизу, мне не хотелось делать то, что он делал, поэтому я стояла, не реагируя. Через некоторое время, почувствовав, что что-то не так, он остановил свой безумный порыв возбуждения и зажег свет.

Я встала прямо, скрестив руки на груди. Массимо вздохнул и провел ладонями по черным волосам.

- Господи, Лаура, - сказал он, садясь в большое кресло, стоявшее позади него. - Она... в прошлом.

Некоторое время я молчала, а он внимательно следил за моей реакцией.

- Я понимаю, что я не первая женщина в твоей жизни. Это нормально и естественно, - начала я спокойным тоном. - И я не собираюсь вникать в твое прошлое или судить тебя. Но меня интересует, что она сказала, что ты решил вернуться к ней, и прежде всего, почему она так сердится?

Черный молчал, глядя на меня сердитыми глазами.

- Анна - дело совсем недавнее, - бросил он.

- Насколько недавнее? - не сдавалась я.

- Я оставил ее в тот день, когда ты приземлилась на Сицилии.

«Нуда, это многое объясняет», - подумала я.

- Я не обманывал ее, твои портреты висели в доме уже много лет, но никто, кроме меня, не верил, что я когда-нибудь найду тебя. Меньше всего она. В тот день, когда я увидел тебя, я приказал ей уйти. - Он смотрел на меня, ожидая реакции. - Хочешь еще что-нибудь узнать?

Я стояла, глядя на него, и думала, что я чувствую. Ревность - это слабость, а я за эти годы научилась устранять недостатки в своем характере, к тому же я не чувствовала угрозы мне, потому что не заботилась о Массимо. Но так ли это?

- Лора, скажи что-нибудь, - процедил он сквозь зубы.

- Я устала, - сказала я, опускаясь во второе кресло. -Кроме того, это не мое дело. Я здесь, потому что ты меня заставил, но каждый следующий день приближает меня к Дню рождения и свободе.

Я знала, что то, что я говорю, было неправдой, однако у меня не было ни желания, ни сил на этот разговор.

Черный долго смотрел на меня, ритмично сжимая челюсти. Я знала, что мои слова ранили и разозлили его, но мне было все равно.

Он встал с кресла и направился к двери, взявшись за ручку, он повернулся, посмотрел и бросил бесстрастно:

- Она сказала, что убьет тебя, чтобы забрать у меня что-то самое важное, как я забрал у нее.

- Я слушаю! - закричала я в ярости. - И теперь ты хочешь просто уйти после того, что сказал мне? - Я обернулась в его сторону. - Ах ты, чертов эгоист!.. - прошипела я, когда увидела, что он вешает на ручку двери табличку «Не беспокоить» и закрывает дверь. Я стояла, беспомощно опустив руки, уставившись на него.

- Танцы с тобой сегодня, - начал он, подходя ко мне, -были самой электризующей прелюдией, которую я пережил. Но это не меняет того факта, что у меня было желание убить этого поляка, когда я видел, что он связался с тобой, хотя он знает, кто я.

- Видимо, ты не можешь этого сделать, - язвительно бросила я.

- К сожалению, ты права, а жаль, - сказал он, подходя ко мне.

Он схватил меня сильными руками и крепко обнял. Он никогда этого не делал, поэтому, удивленная, я не знала, куда мне девать руки. Я прислонилась лицом к его груди и почувствовала, как колотится его сердце. Он шумно вздохнул, опускаясь на колени, и так и остался стоять, прислонившись лбом к моей груди, так что я медленно запустила руку в его волосы и начала гладить его по голове. Он был уязвим, эмоционально истощен и полностью зависим от меня.

- Я люблю тебя, - прошептал он. - Я не умею с этим бороться. Я любил тебя задолго до того, как ты появилась, я мечтал о тебе, я видел и чувствовал, какая ты есть. Все оказалось правдой, - сказал он, хватая меня руками за бедра.

В голове гудел алкоголь, и ужас смешивался со спокойствием.

Я взяла в руки лицо Черного и подняла за подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза. Он поднял их и послал мне взгляд, полный любви, доверия и смирения.

- Массимо, дорогой, - прошептала я, гладя его по лицу. - Зачем тебе было все это так портить?