4-03. Fuga maggiore

— Мы все совершаем поступки, о которых потом жалеем, Мариси-атара, — пожал плечами Маэн. — Сейчас наступил очередной критический момент. Паладары пропали, и вернутся ли — неизвестно. Между тем, страна всегда нуждается в опытном правителе, и Тадаосий Фумиока-атара изъявил желание лично позаботиться о своих новых подданных. Через три или четыре дня он прибудет в Хёнкон, чтобы принять бразды правления, а также вернуть в страну правительство-за-рубежом. Разумеется, состав правительства мы в некоторой степени пересмотрим. Например, рассмотрев все обстоятельства и приняв к сведению мою рекомендацию, он принял решение, что ты, Мариси-атара, являешься превосходным кандидатом на пост дайнагона, главнокомандующего вооруженными силами. Ты уже отлично проявил себя, и в годы опустошения, и при паладарах, а потому его величество желает видеть тебя на соответствующем посту и дальше.

Хиса едва слышно хмыкнул.

— Я польщен, — ровно ответил Мариси, чувствуя, как внутри начинает закипать бешеная ярость — ведущая к безрассудным и кровавым поступкам, о которых он впоследствии сильно жалел. Нужно держать себя в руках… — Могу я узнать, кто же станет Левым министром?

— Разумеется, Мариси-атара. Левым министром останусь я, так что с сегодняшнего дня ты отвечаешь лично передо мной. И, кстати, ты передашь мне Большую печать немедленно. Когда появится Правый министр, отдашь ему Малую печать, но пока что храни ее у себя. И мне нужны палаты во дворце — мои помощники прибудут уже завтра.

Пока аристократ говорил, он преображался, похоже, даже незаметно для себя. Вместо прежних почтительных, а то и угодливых ноток в его голосе начали проскальзывать скрежещущие повелительные и нетерпеливые. Уголки рта опустились, глаза сощурились, подбородок задрался, и надменное выражение начало медленно, но неумолимо вытеснять недавнюю вежливую внимательность.

— Итак, Мариси-атара, я надеюсь, ты получил ответ на свой вопрос, — посланник одернул свой носи. — А теперь едем в город. У нас очень много дел, и я…

Мариси с размаху врезал ему кулаком в лицо. Аристократ отлетел назад, ударился бедром о стол, потерял равновесие и рухнул на пол, нелепо размахивая руками. Взметнулись в воздух и опали золотые шнурки сасинуки. Не давая ему опомниться, адмирал шагнул вперед, ухватил его за грудки и вздернул на ноги — затрещала и начала рваться тонкая цветастая ткань. Маэн смотрел на Мариси расфокусированным взглядом, слабо хватая ртом воздух, и кровь текла из его разбитого носа и рассеченной губы.

— Слушай меня внимательно, шо, — медленно, отчетливо выговаривая слова, произнес адмирал, глядя в глаза Левому министру. — Может, я и солдафон, ничего не понимающий в политике, но тебя вижу насквозь. Ты со своими подручными хочешь влезть в Хёнкон без мыла и закрепиться здесь в надежде, что когда паладары вернутся — если вообще вернутся — тебя окажется поздно выкидывать обратно. Так вот, ты раньше сдохнешь. Ты немедленно уберешься отсюда и больше не вернешься. Я поклялся Карине-атаре, что защищу Университет даже ценой собственной жизни, и не позволю корыстным себялюбивым ублюдкам сожрать и переварить его ради собственной выгоды. Однажды вы уже предали свою страну, бросили ее подыхать в корчах и муках. Второй такой возможности вы не получите никогда. Сейчас ты вернешься обратно, откуда бы ты ни вылез, и сообщишь вандабаню, называющему себя королем Хёнкона, что если он — или кто еще из его прихлебателей — покажется на расстоянии выстрела от границы, немедленно получит пулю. Сразу получит, без дополнительных предупреждений. Ты меня понял? Я спрашиваю, понял?

Мариси с силой встряхнул посланника, так что у того лязгнули зубы. Ткань под пальцами лопнула и окончательно расползлась.

— Я понял, атара… — выдавил посланник, проведя по лицу рукой и с недоумением уставившись на окровавленные пальцы. — Я понял! Пусти меня…

Мариси выпустил его носи, разорванный на груди в клочья и демонстрирующий нежно-розовую нижнюю рубаху, и Маэн, с трудом удержавшись на ногах, тяжело осел на стул. Кровь продолжала течь из разбитого носа и губы, медленно капая с подбородка на одежду.

— Ты идешь против своего короля, атара… — тяжело выдохнул посланник, глядя куда-то в стену. — Ты понимаешь, что устраиваешь военный переворот? Королевские дворы Могерата не стерпят такого оскорбления родственнику…

— Военный переворот, вот как? — насмешливо спросил Мариси. — Ужасно интересный ход со стороны законного регента Хёнкона, верно?

— Законного регента? — вяло удивился посланник.

Мариси растянул рот в широкой ухмылке, в которой не наблюдалось ни капли веселья, вытащил из внутреннего кармана куртки лист и сунул его Маэну. Тот машинально взял, пачкая бумагу кровавыми отпечатками.