40 австралийских новелл

Это случилось в разгар предвыборной кампании, когда политическое самосознание людей пробуждается с необычайной силой и они с завидным рвением принимаются вдруг за исполнение своего гражданского долга. Джо не покладая рук трудился на благо правительства и заслужил всеобщее признание. Кон выступал в роли заднескамеечника: представляя интересы оппозиции, он сыпал язвительными замечаниями или задавал коварные вопросы. Положение Кона было нелегким и требовало даже известной отваги, так как ему решительно не на кого было опереться. Бригада поезда, который отправлялся с нашей станции два раза в неделю, как назло, уезжала в Уилгатаун в тот момент, когда она была нужна Кону в Мэни Гамтриз. Ремонтники редко могли оказать ему поддержку. А что касается лесорубов, забредших в наши края, то они либо вовсе не разбирались в политике, либо были слишком заняты работой, чтобы посещать митинги. Были среди них и такие, кто соглашался со всем, лишь бы угодить сильным мира сего; вопреки романтическим традициям вольнолюбивых и беспечных своих предков они не отваживались выступать против фермеров, которые могли дать им работу, или скотоводов, у которых тоже можно было пристроиться.

По большей части мы, молодые поселенцы, придерживались взглядов Джо Синклера. Мы только — только начинали становиться на ноги и надеялись добиться обеспеченного положения. Некоторые из нас, главным образом люди, вышедшие из рабочей среды, как будто симпатизировали оппозиции, но только в период между избирательными кампаниями. Когда же наступало время голосования, у них находилась тысяча веских доводов, чтобы голосовать за правительство. В отношении Кона к этим людям — а он привык прямо высказывать свое мнение, не заботясь о том, как его воспримут, — не чувствовалось и тени его обычной доброжелательности и сердечности.

Политические разногласия заявили о себе в первую же нашу встречу с Коном. Наше знакомство состоялось вскоре после того, как мы с Гледис перебрались на свой участок.

В тот вечер при свечах мы пили под навесом чай. Вдруг собака зарычала и навострила уши в сторону дороги. Послышались шаги, и из тени кустарника вышли какие-то люди — молодой мужчина, чуть постарше меня, с крошечным мальчиком на руках и молодая женщина, которая вела за руку маленькую девочку.

— Слыхал, как вы тут орудовали топором, — заговорил мужчина, — пришли с вами познакомиться.

Он поступил, как добрый сосед. Мы пригласили гостей к столу, но они только что отужинали, им просто хотелось перемолвиться с нами словечком. Гледис и Клара Уэтли пришлось Мыть посуду и быстро нашли общий язык, дети исподлобья разглядывали друг друга, как это всегда водится детей при первом знакомстве, а мы с Коиом присели на корточки у потухающего костра неподалеку от навеса. Мой «новый сосед был крепким и, видимо, очень деятельным человеком; весь облик его говорил о том, что он привык к тяжелому труду, но сдвинутая на затылок шляпа открывала белый и очень высокий лоб. Глаза у него были темные и задумчивые, казалось, он над чем-то напряженно размышляет. В крупных чертах лица читалась несгибаемая воля; такие люди противостоят любым ударам судьбы. Помню, взглянув на него, я сразу подумал: «Этот парень первым не полезет в драку, но уж, если его заденут, спуску не даст».

Мы обсуждали сравнительные достоинства соседних участков, гадали, кто на них поселится, говорили о будущем этого края; затем разговор на мгновение прервался, и вдруг Кон сказал:

— Газеты пишут, что на прошлой неделе оппозиция чуть не взяла верх над правительством в палате.

Я не ожидал такого поворота нашей беседы. Я был молодым поселенцем и с головой ушел в устройство своей фермы. Я мог без конца говорить о досках и бревнах, о скоте и пастбищах. Но зачем ввязываться в такую скучную материю, как политика? Да и какое мы имеем к ней отношение?

— Нам от всей этой политики ни тепло, ни холодно, — возразил я, быть может, несколько более запальчиво, чем следовало.

Кон пристально поглядел на меня, потом уставился на тлеющие угли и принялся чертить по золе попавшимся под руку прутиком.

— Не годится забывать о рабочем движении, — проговорил он.

Он сказал это тоном мягкого, но серьезного упрека, тоном верующего, который напоминает вам, что библия не просто занятная старая книжица, а слово божие.

Я еще больше удивился. Рабочее движение было для меня чем-то очень далеким, о чем по вечерам, после торгов, странного вида люди разглагольствуют, взобравшись на ящики из-под мыла, на заплеванных перекрестках в больших городах; эти люди и говорить-то правильно не умеют, их слушаешь с презрительной усмешкой, к которой примешивается чувство раздражения. Мы снова замолкли. Я чувство — Вал, что мое замечание пришлось не по душе моему соседу. Видимо, он был порядочным чудаком!

— Не обращайте внимания на его слова! — сказала Клара Уэтли.