40000 лет назад

– Но убегать как-то… -Не смог до конца выразить свою мысль Вул, но и так было понятно, что он имел в виду.

– Там сзади деревня, полная жителей. Наверняка и дети есть. Да и девчонки симпатичные. Жалко их. – Федогран мотнул головой в сторону домов, где застыли в ожидании люди, но в его голосе было мало уверенности.

– А девчонки и правда симпатичные. – Почесал неторопливо переносицу Бер. – Что делать то?

– А вам кого больше жалко? Девчонок или детей? – Нервно усмехнулся оборотень, совсем не вовремя решив пошутить, видимо всё-таки сильно нервничал.

– Так всех жалко. – Пожал плечами, с виду абсолютно спокойный Бер. Он говорил на столько обыденно и размеренно, что можно было подумать к ним приближается не огромный хищник, а бабушка с подносом пирожков с мясом. – Себя, конечно, тоже немного жаль, но их почему-то больше. Надо наверно как-то эту зверюгу убить, или хотя бы задержать пока крестьяне убегать будут. – Вздохнул он, и вновь почесал переносицу.

– Я поражаюсь, твоей искрометной сообразительности, может предложишь такой-же искрометный план. Как это сделать? – Оборотень нервничал, и потому говорил на повышенных тонах. Он пока один понимал, что у них нет шансов.

– А что тут планы строить? Пойдем да убьем. – Ответил Бер, а потом тихо добавил, подумав. – Или он нас.

– Очень справедливое и обнадеживающее дополнение.

– Но убегать ка-то неправильно. – Федор сам от себя не ожидал, что такое скажет. – Как на нас люди посмотрят, да и жить дальше с таким…. – Он вновь не договорил и смолк.

– Это точно. – Поддержали его, не особо уверенно, друзья.

– Тогда плечом к плечу, и пусть враги сдохнут! – Улыбнулся Федогран, которому внезапно стало от чего-то весело, и абсолютно наплевать, что будет дальше. То ли боятся надоело, то ли садистские тренировки Яробуда так подействовали, то ли кровь героического предка взыграла, а может все сразу и одновременно. Кто знает? Не до самокопаний сейчас.

– Хорошо сказал. Хороший девиз для нашей троицы. – Рассмеялся оборотень.

– Это надо как-то запомнить, плохо у меня почему-то с этим. Вот если подраться, то да, а на счет всего остального такого, что голову напрягает, я как-то не очень. – Кивнул рыжий и почесал затылок.

– Вот и не напрягайся. – Рассмеялся Вул. – Голова – это не самое твое сильное место.

– Ага. – Согласно кивнул тот – Я больше драться руками люблю.

Медведь медленно приблизился и встал, водя носом, метрах в двух, от разошедшихся в разные стороны друзей, вставших своеобразным веером. Зверь заводил носом, принюхиваясь, словно выбирая, с кого ему начать свое кровавое пиршество. Абсолютно беспристрастная морда, которой было абсолютно всеравно, водила маленькими черными глазками, оценивая степень исходящей угрозы от стоящих напротив ее людей. Никаких эмоций, спокойный взгляд уверенного в себе убийцы.

– Ну чего встал-то, рожа наглая. – Буркнул стоявший в середине Бер. – Мне сказали, что мое имя обозначает тебя. Вот смотрю и понимаю, что это неправда. Ты вон черный весь, а я рыжий, и морда у тебя противная, а мне девки говорили, что я симпатичный, наврали мне про сходство, верь после этого людям.

Медведь внимательно посмотрел на заговорившего с ним человека, словно понимая, что ему тот объясняет, повернув полукруглые уши, а потом, как-то резко поднялся на задние лапы, словно обидевшись на оскорбления, и взревел смрадом из раскрывшейся пасти.

– Фууу!!! Зараза ты такая! – Рыжий замахал перед своим носом пятерней, разгоняя испорченный воздух и сморщившись. – Что ты такое сожрал? Только за это тебя убить мало.

Дальше события полетели, глотая мгновения.

Еще совсем недавно, стоявший расслабленно, с копьем в руках Бер, внезапно, с хриплым истеричным криком: «Мама!», прыгнул, как-то несуразно, вперед ногами, прокатившись по траве, как на салазках, на спине между расставившего ноги зверя, и вогнал, сломавшееся после мощного удара, копье, в мохнатое пузо. Но как не быстро у него получилось, это самоубийственное, неожиданное ни для кого действие, медведь успел махнуть лапой, и зацепить голову парня когтем, который после такого мощного удара, по инерции врезался окрасившимся в одно мгновение кровью затылком, об мохнатую ногу, и выкатившись безвольной куклой сзади, замер, неестественно раскинув руки.

Косолапый еще громче заревел от боли, и замахал лапами, пытаясь вырвать торчащий из тела осколок древка, забыв обо всем на свете, даже о стоящих по бокам от него людях. Дикая боль в развороченных внутренностях, затмила разум.