464473

- Нет, бабуся не хочу. Хочу, штобы у ентого тирана на башке моя лампочка выросла и светилась всякий раз, когда он врёт.

- А Памеллы Андерсон точно не хошь?

- Точно.

- Ну, так и быть, по-твоему, - бабка что-то пробурчала, покрутилась и давай руками махать. У Петрушки на башке всё тут же исчезло. Он и не верит. Гладит макушку, а на ей токма кудри. Засмеялися они с бабкой и тяпнули по рюмочке. А поутру Петрушка ушёл, да бабкин телефончик записал. Потом они перезванивались и над царём смеялись.

Вот как детки гадости другим людям строить. Старый то хрыч тогда же и обезумел от себя. У его така жисть началась, что он и сам себя обмануть не мог. Так что живите и не бряшите на людей зря, да знайте, што на всякого Трофима свой Петрушка найдётся.

Как Петрушка на царской дочке женился

Ну, ребятишки, а тепереча вам новая сказка будет. Сказка ента про одну жадну девку Альбинку, ейную мамашу, царя Трофима и нашего Петрушку.

Покамест наш Петрушка по чужим краям скитался, Трофим царицу свою перву выгнал за двор и второй раз женился. Женился он так, што одно удивленье берёт, хде он таких баб себе выискиват? Уж кака гадюка первая его супружница была, то теперь никто и не вспоминат.

Женился Трофим на Евлампии за то, што она ему ту злосчастну лампочку ухитрилась из темечки его вытащить. Евлампия как новой царицей стала, так словно сумашедша курица всю царёву администрацию заклевала, а вместе с ей и честной народ. Лютовали они теперь с Трофимом настояшшим тандемом.

То оброк увеличат, то зарплаты не платють, да и с инхфляхцией никакой борьбы не ведуть. Бедный люд от их политики по-волчьи завыл. Трофим хоть и был негодяй известный, тепереча вконец распустилси.

Евлампия с собой в царские хоромы ещё и дочку Альбинку привела. Альбинку воспитала она сама и потому в ей ум не укрепился, а выросла токма жадность до всякого чужого богатства. Метили они с мамашей на самый царский трон. Мамашка ейная решила, шо ежели сама владычицей не будет, то уж свою дочку как пить дать к трону пристроит. Трофим таких подозрений не узрел и всё за чисту монету, дурень, принимал.

- Погляди, Трофимушка, кака у нас дочурка, - щебечет Евлампия, - девка, словно яблочко налилась. Надобно её замуж выдавать и наследничка соорудить, а то пропадёт, перезреет.

- Уж она как калач налилась, а не как яблочко. Хто её такую в жёны возьмёть? – говорит Трофим. – С ей и не справиться.

- Хто, хто, - возмушшатся жена, – так нихто и не возмёть, ежели ты лежать цельными днями будешь. Встань и поди царску волю объяви.

- Каку-таку волю?

- Што дочку женить хочешь и всяких принцев заморских зовёшь с ей знакомиться.

- Откель же нам принцев заморских набрать, ежели вокруг нас никаких морей нет, -удивлятся царь.

- Ух и дубина же ты, - ворчит царица, - какая же нам разница из-за моря он или наш, здешний. Лишь бы принц был голубых кровей, да капитал имел внушительный. Да объяви, што за Альбинкой полцарства в придачу даёшь.

- Полцарства?! – возмушшатся Трофим.

- Не пыхти, с твоего полцарства теперь доходу нуль. Хто всю кредитну политику проел? А? – рассвирепела Евлампия. - Так шо не ерепенься и иди объявляй нашу волю, а то будешь со своей экономикой без штанов ходить.

- Ты на меня не шуми! Што в государстве крихзис я знаю, токма женихов для твоей ненаглядной я искать не буду. Ишши их сама как хошь, а меня от дел осударственных не отрывай, - выругался Трофим и опять лёг отдыхать.

Так ругались они кажный божий день и, наконец, плюнул на всё царь и согласился с женой. Во все стороны отправили гонцов об своих намерениях. Кажному соседнему государю-правителю Альбинкин портрет в рамочке выслали для знакомству.

Петрушка наш тем временем лежит на диване в городе Берлине, хде проживат уже аккурат два года. Занимался он тут делами всякими и стал настяшшим миллионщиком. Петрушка отстроил себе хоромы с прудами не хуже царских и почивает цельными днями, пуляясь в лебедей своих косточками из винограду. В один прекрасный день и к ему в дом гонец врыватся. Вскочил на стул и давай орать во всю глотку об Альбине. Петрушка уж и позабыл про Трофимову подлость, да гонец в ём всю прежню нелюбовь и пробудил.

- Чего орёшь-то!? Не на площади, – говорит Петрушка.

- Царь наш свою дочку замуж выдать желат за принца. Вот и портретик её, - гонец протянул Петрушке Альбинкину харизму в рамочке.

- Эка корова, - засмеялся Петрушка, - в ней поди пудов пять будет.

- Будет и все жениху достанутся, - вежливо отвечает гонец.

- Скажи, много ль царь даёт капиталу за дочуркой? А то мне хде лебедей выгуливать?

- Говорят, полцарства. И лебедей можно выгуливать и коров, а хошь кенгуру разводи. Места предостаточно.

- Ладно, скажи своему царю, што будет им принц миллионщик, самых благородных европейских кровей.

- А как вас звать-величать?

- Звать меня Пётр Гансович Хейнекен, так и передай. Да! Постой! Пойдём-ка я для царской семьи подарков передам.