48 законов власти

В какой-то момент командующий северным фронтом Сун И заколебался, не решаясь послать солдат в бой. Взбешенный Сян ворвался в шатер Суна и, назвав его изменником, отрубил ему голову, после чего объявил, что принимает на себя командование армией. Не ожидая приказа, он оставил северный фронт и направился прямиком к Саньяну. Он был уверен, что как солдат и полководец превосходит Лю, но, к его невероятному изумлению, его соперник, армия которого была небольшой, но подвижной, первым занял столицу. У Сяна был советник по имени Фан Цзен, который предостерег его: «Этот неотесанный мужлан (Лю Бан) всегда был жаден только до женщин и богатства, но сейчас, войдя в столицу, он не отвлекается на пирушки и наживу. Это означает, что он метит выше».

Фан Цзен убеждал Сяна убить соперника, пока не поздно. Он предложил ему пригласить хитрого крестьянина на пир в свой лагерь за пределами Саньяна и во время ритуального танца с мечами отрубить ему голову. Приглашение было послано, Лю попался в ловушку и явился на пир. Но Сян все медлил с приказом начать танец с мечами, а тем временем Лю что-то заподозрил, и ему удалось убежать. «Эх! — презрительно воскликнул Фан Цзен, поняв, что Сян провалил их план.— Нельзя было полагаться на простофилю. Лю Бан еще захватит власть, а нас всех посадит в темницу».

Осознав ошибку, Сян с армией спешно отправился в столицу, на этот раз решив заполучить голову соперника. Лю был не из тех, кто рвался в бой, если шансы не в его пользу, поэтому он оставил город. Сян вошел в Саньян, убил принца царства Чэнь и сжег город. Лю теперь стал злейшим врагом для Сяна, который гонялся за ним многие месяцы и в конце концов загнал в городок, окруженный крепостной стеной. Осажденный, без запасов продовольствия, с деморализованной армией, Лю стал просить мира.

Снова Фан Цзен предостерег Сяна: «Покончи с ним сейчас же! Если ты снова дашь ему ускользнуть, потом горько пожалеешь об этом». Но Сян решил проявить великодушие. Ему хотелось доставить Лю в царство Чу живым и принудить бывшего друга во всеуслышание признать его, Сяна, превосходство. Однако прав оказался Фан: Лю использовал переговоры с окружившим его неприятелем как отвлека­ющий маневр и удрал с небольшим отрядом. Сян, недоумевающий, как это он снова упустил противника, еще раз отправился в поход за ним, но на этот раз ярость, казалось, лишила его разума. В одном из сражений, захватив в плен отца Лю, Сян выставил старика перед солдатами и прокричал, так чтобы Лю слышал его на другом краю поля боя: «Сдавайся, или я сварю твоего отца заживо!» Лю спокойно отвечал: «Мы ведь побратимы. Так что мой отец — это и твой отец. Если ты собираешься сварить своего отца, при­шли мне миску супа!» Сян опомнился, и сражение продолжалось.

Спустя несколько недель в разгар преследования Сян неразумно расположил свои силы так, что неожиданно Лю удалось окружить его основной гарнизон. Впервые расклад изменился. Теперь Сян был вынужден просить мира. Главный советник Лю склонял его к тому, чтобы покончить с Сяном, разбить его войско, не проявляя милости. «Дать ему уйти — все равно что отпустить тигра. Он рано или поздно сожрет тебя», — говорил советник. Лю согласился.

Начав переговоры, он добился того, чтобы Сян ослабил оборону, после чего приказал перебить все его войско. Сяну удалось бежать. Один, без коня, зная, что Лю назначил большую награду за его голову, он вышел к небольшому отряду его собственных отступавших солдат и крикнул: «Я слышал, что Лю Бан обещал тысячу слитков золота и поместья десяти тысяч семей за мою голову. Я хочу оказать вам услугу». Затем он перерезал себе горло и умер.

Западня в Синигалье

В день, когда казнили Рамиро, Чезаре [Борджиа] покинул Сиену, оставив изувеченное тело посреди площади, и отправился на юг. Спустя три дня он прибыл в Фано, где принял посланцев из Анконы, заверивших его в своей преданности. Гонец от Вителлоццо Вителли объявил, что Синигалья, маленький порт на Адриатике, окружена кондотьерами [наемными воинами]. Только цитадель под командованием генуэзца Андреа Дориа еще держалась, и Дориа отказывался передать ее кому-либо, кроме самого Чезаре.

[Борджиа] послал сообщить, что будет там на следующий день — именно это хотели услышать кондотьеры. Прибыв в Синигалью, Чезаре стал бы легкой добычей, оказался бы в западне между цитаделью и их войсками...

Кондотьеры были уверены, что военное преимущество на их стороне, полагая, что после отбытия французской армии Чезаре остался с небольшим отрядом.