50 и Один Шаг Ближе

– Да. Ты меня научила, крошка. Я же могу обучить тебя иному, – склоняется ко мне, опираясь ладонью справа от моей головы.

– Зачем ты так добиваешься встречи? – Сглатываю от сухости во рту.

– После ванны твоя кожа порозовела, – отвечая, он пробегает глазами по моему лицу и одновременно скользит пальцем по ключицам, что я судорожно выдыхаю. Моя кожа распарена и это усиливает ощущения. – Ты так приятно пахнешь, Мишель, что это сносит крышу. Перестаю разумно мыслить. Чёрт, да, я хочу трахнуть тебя. Не один раз. Часто. Долго. Глубоко трахать тебя. Но пока ты не признаешься себе в том, что чувствуешь то же самое, что ты уже потекла от моих слов, я ничего не буду делать.

– Прекрати, – шиплю, ударяя его по руке, он поднимает голову и предостерегающе смотрит на меня.

– Знаешь, сколько всего хочу с тобой сделать сейчас? – Улавливаю аромат кофе в его горячем дыхании на моих губах, и мурашки покрывают мою кожу. Его рука скользит по моей шее, и он сжимает рукой затылок, немного разминая мышцы.

– Знаешь, что твои глаза сейчас блестят от возбуждения? Да я возбуждён не меньше. Почему преследую тебя? Хочу. А всё что хочу – получаю. Поверь мне, – продолжая говорить, он проводит губами по моей скуле к волосам.

– Ты домогаешься меня, Ник? Из тех, что трахнут и бросят? Из тех, кто обещает и забывает? Меня это не интересует. Ты меня не интересуешь, – я выдавливаю из себя, потому что признаться, насколько его близость приятна, не могу даже себе. Как мои ноги дрожат сейчас, и внутри всё сжимается от желания позволить уплыть в новом направлении, которое закрыто для меня. Но в голове бьётся мысль о том, что родители могут вернуться в любую минуту. И если они застанут нас вот в таком недвусмысленном положении, то… Нет, я даже думать о последствиях не буду!

– Ну что ты, – усмехается он, – всего лишь предлагаю сменить тарифный план, демонстрируя одну сотую возможных опций. Это рекламный трюк, крошка, чтобы зацепить твой интерес и подтолкнуть к решению. Ты ошибаешься, никогда ничего не обещаю. Поэтому не обманываю, ты должна уже знать, насколько я бываю честен с тобой.

Он подносит свою руку ко рту и медленно облизывает большой палец, оттягивая нижнюю губу, следит за сменой моего выражения лица. А я, как заворожённая, смотрю за его действиями, и это выглядит довольно эротично, необычно и невероятно… сладко. Ник подносит мокрый палец к моим губам и одним мазком увлажняет их, что я вздрагиваю от этого.

– А теперь попробуй мой вкус, крошка, и запомни его навсегда. Ты его ни с чем не перепутаешь, как и я не почувствую той же тяги, как сейчас. Будь честна со мной, иного я не прошу. И не стоит пугать меня, это лишь заводит меня с ещё большей силой, – с этими словами он отстраняется на шаг и бегло осматривает меня, пока я стараюсь выровнять дыхание. Я по его глазам вижу, что он доволен тем, что обескураживает меня, выбивает почву из-под ног… наказывает… за чувство юмора?

– Ты совсем обалдел? – Во мне вскипает злость от такой вульгарной сцены, и я толкаю его в грудь.

– Вываливайся из моего дома, я полицию вызову, – отскакиваю от него на шаг, и запахиваю халат сильнее, цепляясь за ткань, как за броню. – Уходи. Я не хочу тебя знать, Ник! Уходи.

– Мишель, не сопротивляйся этому притяжению. Мы можем общаться, как нормальные люди, а не цапаться. Если примешь тот факт, что ты как минимум испытываешь вожделение, а как максимум я тебе нравлюсь, как и ты мне. Я уйду из твоего дома, но не из твоей жизни. До встречи, крошка. Ты моя, запомни это, – подмигивает мне и спокойно идёт к выходу. Он настолько самоуверен, что это выводит меня из себя. Теряю контроль над ситуацией и над всем происходящим. Теряю контроль над фантазией.

– Я не твоя! – Кричу обиженно ему в спину. Останавливается и оборачивается. Задерживаю дыхание, когда даже на таком расстоянии вижу, насколько ярко блестят его глаза, а губы растягиваются в улыбке.

– Моя, – одними губами отвечает он, выходя из гостиной, и через несколько мгновений хлопает дверь.

Судорожно облизываю губы, на языке остаётся привкус чужой слюны и это словно сильный удар под дых. Моё сердце бьётся рвано, и не могу дышать спокойно, руки отчего-то трясутся, и я ими обнимаю себя, чтобы восстановить равновесие внутри. Но не получается!

Почему я? Что он хочет от меня? Только трахнуть? Так это ему не удастся, никогда не удастся. Я просто буду держаться от него подальше, если надо то… то… не знаю, что предприму. Но он до коликов в животе пугает меня своей откровенностью, животным голодом, преследованием и одновременно возбуждает во мне, распахивая настежь иную дверь. Дверь в темноту, не сулящую ничего, кроме терзаний. Боюсь идти туда, страшусь шагов, которые станут для меня адом. Изнываю внутри и боюсь.

– Мишель? С тобой всё хорошо? – Спрашивает Лидия, входя в гостиную.

– Да… – голос охрип, и я прочищаю горло. – Да, это мой знакомый. Привёз заколку.

– Он положил её на столик. Но, Мишель, ты кричала, и я не помню его, – хмурится Лидия.