50 и один шаг назад

Уверенно разворачиваясь, выхожу из-за стеллажей и спускаюсь по лестнице. Не могу больше думать и предлагать для себя варианты. Больше нет слов, чтобы объяснять что-то. Больше нет сил, чтобы защищать себя. Только идти, как в тумане, ощущая тошноту и тяжесть туч надо мной. Знать, что мой отец стал для всех чудовищем, которого необходимо изолировать. И я не могу даже предположить, что он сделает со мной, когда увидит меня. Да, я боюсь, страшно боюсь этой встречи, а спрятаться мне не за кем. Да больше и не буду прятаться.

Выхожу на улицу и иду к главным воротам, ожидая Марка. Холодный ветер пронизывает моё тело до сердца, но я стою, не ощущая ничего больше. С громким визгом передо мной останавливается спортивный «Мерседес» и оттуда выскакивает Марк, тут же обхватывая меня в крепкие объятия, от которых я издаю стон боли.

– Мишель, боже, девочка, ты в порядке. Поехали, быстро в машину, – говорит он, толкая меня в салон автомобиля, и я позволяю ему это.

Он садится за руль и резко стартует, а я судорожно вздыхаю, чувствуя до сих пор спазмы в руках.

– Что он сделал с тобой? Я тебе звонил! Блять всю грёбаную ночь пытался дозвониться! Где ты была? – Выкрикивает он вопросы.

– Давай посидим в каком-нибудь кафе, хочу только поговорить и выпить воды, потому что меня тошнит, – слабо подаю я голос.

– Хорошо, но потом поедем ко мне. Я переехал, – бросает он и сворачивает на оживлённую улицу.

Молчу, не зная, что ответить. Но присутствие этого парня отчего-то даёт мне силы и возможность дышать легче. Наверное, когда рядом с тобой мужчина, ты чувствуешь безопасность. Хотя с Люком я такого никогда не ощущала, да и не было возможности проверить его силу. Он всегда проиграет и Нику, и Марку в этом. Потому что нет стержня, который есть в этих представителях сильного пола.

Мы останавливаемся у незаметной кофейни, и Марк выходит из машины, предлагая мне руку. Но я не могу за неё взяться, потому что знаю, насколько мне будет больно. Я только качаю головой и кое-как выползаю из автомобиля, поправляя рюкзак на плече.

Мы в тишине садимся за дальний столик и делаем заказ. Он кофе, а я воду.

– Что с твоими руками? – Тихо спрашивает он, дотрагиваясь горячими пальцами до показавшихся бинтов.

– Упала так, – я поднимаю на него голову, а он хмурится, смотря на меня с паникой, и облизывает губы, явно нервничая и желая услышать продолжение.

– Отец… он ударил меня ремнём, и я упала на вазу. Она разбилась, поранилась… сильно поранилась, что пришлось накладывать швы, но я это не особо помню. Потому что мне вкололи обезболивающее и снотворное. Ами рассказала, что он набросился на тебя. Прошу за него прощения, не знаю, какой дьявол в него вселился, – продолжаю я.

– Ублюдок, – цедит Марк и хочет сказать что-то ещё, но перед нами ставят заказ, и он замолкает.

– Давай, я помогу тебе, – предлагает он, открывая уже бутылочку и наливая в бокал воду. Затем вставляет туда соломку и придвигает ко мне.

– Что там ещё произошло? Ты хоть представляешь, как я испугался за тебя? Когда сложил мозаику из его слов: ваза, кровь, мало получила, увидит – убьёт. То мне стало по-настоящему страшно за тебя. А ты не отвечала. Это всё случилось из-за нашего обмана? – Шепчет он.

– Не совсем, это случилось, потому, что он узнал, с кем я встречаюсь. А он его ненавидит. Он разозлился, потому что отцу предпочла его. И всегда буду ставить его на первое место. А теперь даже его у меня нет. Ты забрал его, – грустно отвечаю я.

– Ты всю ночь была у него? Почему не позвонила мне? Почему…

– Зачем? Зачем ты звонил мне, зачем написал сообщение? Что ты там написал? Почему забрал… разрушил нас? Что я тебе сделала плохого? – Перебиваю я и выливаю на него поток своей внутренней скорби, на что парень удивлённо приподнимает брови, а затем издаёт истеричный смешок.

– Разрушил? А было что рушить? Он использовал тебя, а ты дура, полная дура, позволила ему это с собой сделать. Стоит ли он этого? И где он сейчас, раз сбежал из-за конкурента? – Зло шипит Марк.

– Что ты написал? – Требовательно спрашиваю я.

– Не помню, – он вздыхает и запускает руку в волосы. – Писал всё, что приходило на ум. Потому что думал, что ты боишься меня. Но не предам тебя, никогда не предам. Я писал… просил прощения за свой отрыв, с которым меня поймали. Писал, что готов быть не только другом, но и большим, ведь между нами что-то пробежало тогда в клубе. Я чувствовал это, только испугался, и ты не отрицай. Я писал, что готов защищать тебя, уедем обратно в Оттаву, там будем жить. Спасу тебя от твоего больного отца и от призрака, который не отпускает тебя. Это я разрушил? Я помочь хотел так, как умею. Потому что не моя эта жизнь. Не моя. Не умею менять девушек, как бы ни старался. Хочу стабильности, и это я писал. И я готов тебе её предложить, – быстро говорит он, а я закрываю глаза, представляя, как это выглядело для Ника.