50 и одно дыхание глубже

– И не отпущу, но переодеться тебе надо. А мне спрятать нож или выбросить его, – помогает мне подняться. Выключает воду. Мои ноги дрожат, то ли от неудобного положения, то ли от усталости, что полностью поглотила мои силы. Но крепко держу его руку.

– Я ведь закрыл его в сейфе, – хмурясь, нагибается и поднимает нож.

– Он был открыт, – вспоминая, выхожу из душевой кабинки.

Только тяжёлый вздох. И это так сложно, сложно, что помочь ему хочу, но никак. Он будет анализировать случившееся, будет снова и снова искать ошибку, что совершил. Но для этого я пришла. Не дать ему больше этого сделать. Наконец-то, сама поняла, кто мне нужен и кому нужна я.

– А где Шторм? – Отпускает мою руку, когда мы входим в гардеробную.

– Я…я закрыла их в комнате. Подумала…

– Что ты сделала? – Перебивая меня, начинает дышать быстрее, только ведь нет причины ему злиться.

– Я закрыла их в комнате. Приехала к тебе, чтобы рассказать о том, что чувствую. И не ожидала такого… я…

– Не делай так больше. Никогда. Так. Больше. Не. Делай. Ясно? – Яростно, чётко и пугающе говорит Николас, делая шаги ко мне.

– Почему? Что в этом такого? А если бы ты ранил кого-то? Или…

Замолкая, вижу страх в его глазах. Понимание моментально появляется в голове.

– Переоденься. Моя одежда в другой спальне. В этой, я больше не живу, как и не желаю заходить сюда. Даже ванна… переоденься, – прежде, чем я успеваю высказать предположение, Николас уже вылетает из гардеробной.

Меня до сих пор внутри потряхивает от произошедшего, но ещё больше меня потряхивает от его бегства. Поэтому со скоростью света, насколько это возможно отнести к обычному человеку, полностью вымотанному, но жаждущему узнать ответ, сбрасываю мокрую одежду. Буквально всё. Надевать штаны и другие вещи займёт довольно много времени. Поэтому только трусики и одна из его идеально выглаженных, чёрных рубашек.

На ходу застёгивая мелкие пуговички, пропускаю несколько, чуть не поскальзываюсь на мокром полу в ванной. Хватая с собой полотенце, сушу волосы, оставляя полотенце в ванной, и выхожу в спальню, оттуда в коридор, где меня встречает радостный лай Шторма. А вторая собака настороженно смотрит на меня, не желая подходить.

– Почему твоя подружка так меня не любит, а? – Треплю Шторма по голове. Расслышав недовольное рычание, отнимаю руку и улыбаюсь собаке.

– А ты ревнивица, Софи, – журю её, не сводит с меня блестящих, чёрных глаз, а Шторм пытается лизнуть мою руку.

– Как и любая женщина. – Замечает Николас, вышедший в холл, и уже переодетый в иную футболку и штаны.

– Мужчины недалеко ушли от женщин, – улыбаюсь я. Отвечая мягкой улыбкой, подходит ко мне.

– Ты убежал, – укоряя его, недовольно складываю руки на груди.

– Ты не оделась, – в том же духе отвечает он.

– Я достаточно оделась, чтобы выслушать тебя. Ты купил эту собаку не для меня. Не так ли? – Показываю взглядом на Софи, так и не сдвинувшуюся с места.

– Отчасти, – присаживаясь на корточки, подзывает её. Она, в отличие от Шторма, подходит медленно, грациозно, показывая мне, как надо двигаться.

– Когда я заказал её, – поглаживает собаку, льнущую к его руке, – то поначалу мои мысли не касались тебя. Но позже у меня был второй план по тому, как тебя заинтересовать и привести к себе. Она была приманкой для того, чтобы я смог поговорить с тобой.

– Зачем ты купил её на самом деле?

– К себе, ребята, – вздыхая, выпрямляется и указывает им на комнату.

– Пойдём, – рука Николаса ложится на мою талию. Подталкивает меня к гостиной, послушно иду за ним.

Включает неяркий свет, исходящий только от камина. Садится на диван и предлагает мне последовать его примеру.

– Я не нахожусь в той спальне, как и не принимаю там больше душ, не пользуюсь ничем оттуда. Только по необходимости захожу и переношу одежду в другую спальню, прохожу мимо, когда надо попасть в кабинет. Ночую я в другой спальне. Но всегда возвращаюсь в эту спальню и к этой кровати. Всегда уродую именно этот матрас, как и меняю его с заметной частотой, – начинает он, но смотрит не на меня, а на свои руки, что сжал в крепкий замок.

– Как сказал мой психолог, я делаю всё там с целью оживить спальню. Не раз уже включал воду в душе или набирал ванну, даже фен включал, как и готовил одежду. Твою одежду. Но я не помню этого. Ничего не помню. В первую ночь я ранил Шторма, который не понял, в чём причина моей агрессии и криков. Он посчитал, что на меня кто-то нападает. Проснувшись от своего кошмара, я услышал, как скулит Шторм. Первое, что увидел – кровь. Я представил в тот момент себе разные сценарии происшедшего. Нож был в моей руке. Порез был несильным, но для меня глубоким. Не помню ничего из того, что делаю в такие моменты. Я могу спокойно выйти на улицу и убить кого-нибудь. Поэтому мне нужен был кто-то третий. Если даже я кинусь на Шторма, то третий должен быть равный по силе и быстроте. И я решил, что надо купить ещё одну собаку. Самку. Женщины яростно защищают тех, кто рядом с ними. Это должно было обезопасить Шторма.

– Она ведь могла разорвать тебя, – ужасаюсь я.