50 и одно дыхание глубже

– Мисс Пейн, здесь нет ничьей вины. Мистеру Холду необходима помощь сейчас, но не врачебная, а ваша. Вы должны для себя решить, насколько вы хотите получить этого мужчину. Хватит ли у вас сил до конца бороться за него. А уж он ответит вам с удвоенной силой. Только освободите его от вины за то, что он сделал. Он не может пережить ту ночь без вашего прощения, потому что именно вы не даёте ему шагнуть дальше. Вы спрашивали, любит ли он вас? Так могу точно сказать, что да. Мужчина не будет так терзать себя за свою ошибку, зная, что его любимая страдала. Мужчина не будет так жаждать быть с ней, переступая через свой страх, и снова идти на свет, который она символизирует для него. А страх обоснован. Лунатизм – опасное отклонение. В этом состоянии совершались убийства и уход из жизни. И сейчас мистер Холд переживает критическое время, где ему нужны вы. Он понимает, как опасен для вас. Ведь лунатик во время сна не видит ничего, кроме того, что происходит в его голове. Но сам факт, что вы здесь, отчётливо показывает – он готов идти дальше. Вы, наверное, не представляете, насколько тяжело ему было признаться даже себе, что у него появилось новое отклонение. А вам? Вы для него безгрешны, когда сам он видит себя отвратительным извергом. Но он передал вам право прийти сюда и узнать о нём. Он готов делиться с вами своими проблемами и не только. Он готов на любые условия, которые вы ему поставите. Только вот готовы ли вы ответить ему искренностью, мисс Пейн? Простили ли вы его окончательно, и без возможности бросить эти обвинения в лицо? Подумайте над этим. А что вы сделали для того, чтобы мистер Холд узнал, что вы его любите? Как вы показали свою любовь? Ведь именно из-за ощущения своей неопределённости в этом вопросе, вы не сможете ответить ни на один из моих. Хватит ли у вас сил принять такого мужчину, как Николас Холд? Потому что вы необходимы ему больше, чем даже он сейчас думает. Один раз и навсегда, редко и практически невозможно. Всё зависит от вас.

Замолкает, а во мне бушует так много эмоций, от самых негодующих до истерических. Сейчас мой разум не принимает ничего из того, что сказал этот мужчина. Николас платит ему и, конечно, он будет на его стороне. Только никто не видит, насколько и мне больно, как мне страшно двигаться.

Двадцать пятый вдох

– Прошу простить меня, мисс Пейн, у меня приём. Желаю вам всего доброго, – встаёт, оставляя меня одну в кабинете.

А мне мало! Чёрт, мне так мало сказано, что это выводит меня из себя. Он обвинил меня в том, что у Николаса лунатизм. Конечно, только я виновата во всём.

Зло подскакивая с места, вылетаю из комнаты. Обидно, очень обидно, что Николас представил всё именно так. Ведь выводы сделали с его слов. Хреновый он психолог, раз имеет предвзятое мнение, защищая своего клиента. А я? Кто будет защищать меня? Готова ли я? Да что он знает?! Что мать его он знает?! Ничего! Ничего из того, что я пережила. Ни секунды той боли, что вытерпела я из-за Николаса. И в итоге я виновата. Нечестно!

Подхожу к машине, а руки трясутся от ярости из-за того, что выслушала. И хочется накричать, вернуться и накричать, а потом расплакаться от обиды. Когда я готова была отдать ему всё, да я это сделала… я отказалась от отца… а он умер. Мой папа умер, а я кричала на него из-за Николаса. Потратила время на Николаса, когда могла провести его с отцом! Это всё из-за него, а не из-за меня! Зачем же он это сделал? Зачем заставил меня пойти сюда и возненавидеть его? Возненавидеть за то, что выставил меня законченной сукой. Ни черта не понимаю. Это ведь не поправило положения, не дало мне ничего, кроме злости на Николаса. Именно на него.

Прогуляла занятия ради того, чтобы меня обвинили во всех смертных грехах. Стоило ли оно этого? Нет. Меньше знаешь, лучше спишь. И это факт. Обоснованный мной теперь факт.

Еду на работу, полностью «разбитая», но нужно собраться. Я должна сама управлять своей жизнью, никто другой этого делать не будет. Не позволю больше. Поэтому надо взять себя в руки и, улыбаясь, войти в фотостудию. Настроить на автомате фотоаппарат и приняться за работу. Выжать максимум из орущего младенца, что сейчас претит моему состоянию. А когда-то… кажется, что давно я мечтала о другом. Видела, как Николас играет с нашим сыном. Ничего этого не будет. Никогда не будет. А мечты все рухнули.

Отработав положенное время, не хочу никуда ехать с Марком и сообщаю ему об этом, объясняя полной усталостью и ведь, правда. Сейчас я выжата, слова этого горе-психолога до сих пор крутятся в голове.