50 знаменитых больных

«Contra spem spero» (Без надежды надеюсь)

«Не знаю, будет ли кто-нибудь из младшего поколения вспоминать иногда обо мне… Но я бы хотела это заслужить».

Леся Украинка

Во многих ее стихах часто повторяются два слова: «крылья» и «песня». Строки ее стихов наполнены напевами родной земли, независимо от того, где они были написаны: под жарким солнцем Египта, серым небом Германии или у берегов Средиземного моря в Греции. Может быть, самой сильной ее мечтой было взлететь, преодолевая оковы слабого тела.

Леся Украинка родилась 25 февраля 1871 года в городе Новоград-Волынском, в той части Украины, которая входила в состав Российской империи. Она родилась в образованной семье: мать, Елена Петровна Драгоманова, — писательница, творившая под псевдонимом Олена Пчилка. Ее детскую поэзию и рассказы на родном языке хорошо знали в Украине. Отец, Петр Антонович Косач, — высокообразованный помещик, очень любил литературу и живопись. При крещении девочке дали греческое имя Лариса, что в переводе означает «чайка». Крестными родителями стали полковник Степан Васильковский и Полтавской губернии дворянка Елизавета Драгоманова.

Интересна история творческого псевдонима будущей поэтессы. Он определен ее характером. Если заглянуть в Лесину родословную, то мы обнаружим, что ее генеалогическое древо никакого отношения к украинской почве не имеет. Косачи — выходцы из Герцеговины (герцогский титул далекого предка Леси Украинки, властелина округа Захулмья в Боснии, определил название целого края). После завоевания их земель турками они вынуждены были перебраться в Польшу, продолжая упрямо держаться православия. Некий шляхтич Петр Косач, несмотря на свои подвиги в войсках короля Яна Собесского, перекочевал на Левобережную Украину, где и стал сотником Стародубского полка. По матери, урожденной Драгомановой, Леся гречанка. Драгоман — на староукраинском «переводчик». Лесины предки служили толмачами в казацкой армии, и еще прадед поэтессы, «значковый товарищ» Стефан Драгоман, помня о своем происхождении, всегда подписывался греческими буквами. Так что украинкой Лариса была по духу и воспитанию, но не по рождению.

В доме Косачей часто собирались писатели, художники и музыканты, устраивались вечера и домашние концерты. Дядя Леси (так ее звали в семье, и это домашнее имя стало литературным псевдонимом) — Михаил Драгоманов, впоследствии дружески опекавший племянницу и всяческий помогавший ей, — был известным ученым, общественным деятелем, подолгу жил за границей — во Франции и Болгарии. Он водил знакомство с Иваном Сергеевичем Тургеневым, Виктором Гюго, был в курсе всех новейших литературных и политических событий и часто пополнял библиотеку племянницы посылками из-за границы. Сегодня именем М. Драгоманова назван Киевский педагогический университет.

Любимая всеми Леся поначалу росла здоровой и веселой. Она не получила систематического образования, так как не посещала гимназию. Ее единственным и довольно строгим домашним учителем была мать, разработавшая собственную программу обучения, отличавшуюся широтой и основательностью. Однако, повторим, строгой системы обучения не было, и об этом поэтесса впоследствии очень сожалела.

Отец попытался настаивать на том, чтобы пригласить к Лесе преподавателей из гимназии, но разве можно было переспорить властную, самолюбивую Ольгу Петровну, привыкшую к тому, что в жизни Леси лишь она принимает главные решения?!! Обстоятельства судьбы дочери поддерживали ее убеждение в правильности избранного пути.

Леся была необычайно талантлива, восприимчива и ранима. У нее было не только яркое музыкальное дарование (она начала играть на фортепиано и сочинять музыку с пяти лет), но и рано проявившийся поэтический талант — первое стихотворение было написано девочкой в восемь лет. И вот в 1881 году Леся неожиданно тяжело заболела. Все началось с нестерпимых болей в правой ноге. Решили, что у нее острый ревматизм; лечили ваннами, мазями, травами, но бесполезно. Боль не исчезла, но распространилась на руки.

Врачи наконец смогли поставить диагноз — костный туберкулез. На музыкальной карьере Леси был поставлен крест. После первой же сложной операции, закончившейся неудачей, рука осталось искалеченной. Тогда-то в глазах хрупкой девочки впервые появилась печаль, которая станет неотъемлемой чертой ее творчества. Отныне и на всю жизнь девочка должна будет по многу месяцев почти неподвижно лежать в постели, все время испытывать мучительную боль.