50 знаменитых террористов

Во многом способствовал провалу жирондистов Жан Поль Марат – один из вождей революции, ее идейный вдохновитель, любимец черни. Он был человеком очень трудолюбивым и энергичным, убежденным, что все вокруг несовершенно и только он в состоянии это исправить. С юных лет он метался от одной науки к другой: критиковал открытия Ньютона в физике и Лавуазье в химии; пытался писать сентиментальные романы, антиправительственные памфлеты и философские опусы; десятками препарировал кошек, собак и кроликов в поисках места, в котором скрывается душа. Ни в одной из этих сфер деятельности Марат не был признан современниками, прослыв графоманом в области литературы и шарлатаном и невеждой в точных науках. Правда, некоторое время он все же проработал врачом у брата короля, но вскоре нашел себя в политике. Незадолго до революции Марат начал издавать газету «Друг народа», от названия которой впоследствии получил свое прозвище. С ее помощью он играл на чувствах и низменных инстинктах толпы, призывая к радикальным мерам борьбы с «врагами свободы», к которым причислял не только окружение короля и роялистов, но и крупнейших деятелей революции. Марат мог часами разглагольствовать на митингах, обличая всех и вся. Единственным действенным методом борьбы с «врагами народа» он считал физическую расправу. В конце 1790 года в своей газете Друг народа писал: «Шесть месяцев назад 500, 600 голов было бы достаточно. Теперь, возможно, потребуется отрубить пять-шесть тысяч голов; но если бы даже пришлось отрубить 20 тысяч, нельзя колебаться ни одной минуты». Через два года ему и этого показалось мало: «Свобода не восторжествует, пока не отрубят преступные головы 200 тысяч этих злодеев». По настоянию Марата были созданы специальные карательные отряды, которые по спискам, составленным лично Другом народа, казнили до 500 человек ежедневно. Тяжелая кожная болезнь (в различных источниках называют совершенно разные заболевания – от вшей до проказы) не добавляла ему добродушия и милосердия.

Вдохновленная идеями жирондистов Шарлотта Корде, прочитав последнее заявление Марата, в котором он требовал отрубить уже 260 тысяч голов, ни больше ни меньше, была повергнута в ужас. У нее не было мужа и детей, и всю свою нерастраченную любовь и заботу она обернула на Францию и ее народ, главным врагом которых считала Марата. В одном из писем того времени она написала: «Друзья гуманности и закона никогда не будут в безопасности, доколе жив Марат». Миссию палача Корде решила взять на себя. Она все трезво и тщательно спланировала: убийство должно было произойти публично, на заседании Конвента, после чего разъяренная толпа немедленно растерзала бы ее на месте, и никто никогда не узнал бы ее имени, избавив от горя и позора ее родных, которым она перед отъездом в Париж написала, что навсегда уезжает в Англию. Но этому плану не суждено было сбыться. Имя убийцы тирана стало известно не только свидетелям преступления и судьям, но и всему миру.

Прибыв на почтовом дилижансе в Париж, Шарлотта Корде узнала из разговоров, что Марат тяжело болен и практически не покидает своей квартиры на улице Кордельеров. Но девушка не растерялась. 13 июля 1793 года в шесть часов утра она вышла на прогулку, чтобы спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Через пару часов новый план был готов. Корде зашла в скобяную лавку и купила большой кухонный нож. После завтрака в гостинице, где она остановилась, Шарлотта отправилась к дому Марата. Дверь открыла его любовница Симона Эврар и сказала, что Жан Поль болен и посетителей не принимает. С ледяным спокойствием, не покидавшим ее с момента приезда в Париж и все последующие дни, Корде вернулась в гостиницу и написала Другу народа письмо: «Гражданин, я прибыла из Кана. Твоя любовь к стране придала мне уверенности, что ты возьмешь на себя труд выслушать известия о печальных событиях, имеющих место в той части Республики. Поэтому до часу пополудни я буду ждать вызова к тебе. Будь добр принять меня для минутной аудиенции, и я предоставлю тебе возможность оказать Франции громадную услугу». Тщетно прождав до вечера, девушка написала вторую записку, менее официального и возвышенного содержания: «Марат, я писала Вам сегодня утром. Получили ли Вы мое письмо? Смею ли я надеяться на короткую аудиенцию? Если Вы его получили, то, надеюсь, не откажете мне, учитывая важность дела. Сочтете ли Вы достаточным уверение в том, что я очень несчастна, чтобы предоставить мне право на Вашу защиту?» Второе послание она отправилась вручить лично, предварительно спрятав купленный утром нож в складках завязанной на груди косынки.