50 знаменитых террористов

В 1917 году Яша переехал в Харьков. Местные эсеры отправили его проповедовать их идеи в Симбирск, на родину В. И. Ленина. В январе 1918 года социал-революционер записался в Первый Одесский добровольческий железный отряд при штабе шестой армии Румынского фронта. Двадцатилетний боец участвовал в сражениях с войсками Петлюры, штыком и пулей устанавливал советскую власть в нынешнем Приднестровье и в Одесской губернии. За боевые подвиги его ввели в Военный совет армии в качестве комиссара, а в апреле 1918 года Яков стал начальником штаба армии.

И тут опять произошла неприятная история. Блюмкину было поручено экспроприировать деньги в госбанке. Умелый налетчик, а ныне – красный командир, захватил четыре миллиона рублей, предложил взятку в десять тысяч командарму, столько же запросил себе, а остальные деньги был согласен передать на нужды партии. Проходимца припугнули расстрелом, и он отдал три с половиной миллиона, а с полумиллионом сбежал. «Всплыл» Яша в Москве, где его приютили товарищи по партии. Якова Григорьевича зачислили в охрану ЦК партии левых эсеров, а с мая 1918 года он стал работать в ВЧК. Бывший налетчик, полиглот вскоре занял кресло руководителя отдела по борьбе с международным шпионажем. Надо отметить, что некоторые разработки Блюмкина до сих пор используются в работе спецслужб.

Работа в ВЧК сделала его еще более тщеславным. В разговорах со знакомыми Блюмкин выдавал себя за человека, наделенного полномочиями решать, жить человеку или умереть. А своим новым московским приятелям Сергею Есенину и Осипу Мандельштаму будущий террорист не раз предлагал посмотреть, как в подвалах расстреливают контрреволюционеров. Шефу ВЧК Дзержинскому нравился молодой чекист, под него планировались операции, которые максимально могли задействовать его природные качества – авантюризм и изворотливость, умение без грима изменять свою внешность, превращаясь из молодого человека в старика, и наоборот.

Дипломатам Германии в Москве стало известно, что 24 июня 1918 года ЦК партии левых эсеров вынес смертный приговор немецкому послу – графу Вильгельму Мирбаху. Они официально обратились в ВЧК с просьбой обеспечить его безопасность, однако никакой реакции с Лубянки не последовало. Четвертого июля, в день открытия V Съезда Советов, эсеры приняли решение привести приговор в исполнение. По их мнению, это было единственной возможностью сорвать невыгодный для России Брестский договор, заключенный Лениным с Германией в счет платы за помощь ему в захвате власти в России. Исполнителями теракта назначили Якова Блюмкина и Николая Андреева, фотографа ВЧК.

Яков понимал – наступил его звездный час. В любом случае его имя останется в истории России. Используя свое служебное положение, он собирал информацию о графе и неожиданно вышел на его племянника, офицера Роберта Мирбаха, бывшего в то время в русском плену. Изощренные способы допроса и психологического воздействия позволили Блюмкину взять с него подписку о сотрудничестве с ВЧК, а потом завербовать и нескольких немецких дипломатов. От них он узнал план помещений посольства и постов внутренней охраны. Детали операции обговаривались в кабинете Дзержинского с заместителем «железного Феликса», чекистом эсером Александровым.

Мирбах добился в Берлине очередных миллионов марок для поддержки большевистского режима в России, с вождями которого давно поддерживал тесные контакты. (Фамилия графа значилась в секретных документах еще со времен подготовки немецким генштабом большевистского переворота в России.) Однако вскоре ему стало известно, что Ленин ведет двойную игру и Москва якобы стала тайно заигрывать с Францией, к тому времени в полной мере ощутившей сокрушительные удары высвободившихся на Востоке германских войск. Только вступление России в войну могло спасти Францию от поражения. Париж обещал Кремлю крупнейшие субсидии, если будет сорван Брестский договор. Мирбах начал лихорадочные поиски путей нейтрализации закулисной сделки большевиков. Ему необходимо было найти такого лидера, который бы мог возглавить новое правительство России, но при этом твердо держал бы слово. С его помощью граф собирался убрать Ленина с политической арены. Но так как в большевистском стане таких не нашлось, посол обратил свой взор к правым партиям. Не исключено, что, прознав о ленинском двурушничестве, Вильгельм мог намекнуть Владимиру Ильичу, что если тот не одумается, то он предаст гласности всю подноготную Октябрьского переворота.