50 знаменитых убийств

12 июня 1607 года «Андрей Нагой» и его товарищ, назвавшийся московским подьячим Алексеем (Александром) Букиным, прибыли в Стародуб. Здесь они принялись распространять слухи о спасении царя Дмитрия. Кроме того, «Нагой» послал Букина по городам, где тот объявлял народу, что государь жив, скрывается в Стародубе. В Путивле сторонники бывшего воеводы Шаховского заинтересовались этой информацией. Они отправили делегацию вместе с Букиным в Стародуб. В городе Букин указал на «Нагого». Тот сперва отказывался «сознаться», но, когда ему пригрозили пыткой и уже собирались схватить, закричал: «Ах вы б… дети, еще вы меня не знаете: я государь!» Таким образом, можно сделать предположение, что самозванец объявил себя царем непреднамеренно. Вполне возможно, что в его задачу входило только распространение слухов о спасении царя, а на роль Дмитрия предполагался кто-то другой.

Подобно казакам, которые для оправдания грабежей использовали невероятную историю о сыне Федора Годунова Петре, Лжедмитрий II служил «формальным» оправданием для противников Шуйского, других недовольных и просто сорвиголов, которыми всегда богата была земля русская. Но далеко не все относились к Лжедмитрию II так. Многие искренне верили в уже второе чудесное спасение царя. Так, один из стародубских бояр, поверив самозванцу, отправился под Тулу, в лагерь Василия IV с тем, чтобы спросить царя, зачем он «подыскался царства при прирожденном государе?». Легковерный боярин умер в пытках, но продолжал настаивать на своем.

Слухи о самозванце быстро распространялись по России и Польше. Кроме того, подобно своему предтече Болотникову, Лжедмитрий II отправлял по городам грамоты, призывавшие стать на защиту «законного» царя. Это приносило свои плоды. Вскоре самозванцу удалось собрать внушительное войско. При этом Лжедмитрий II стал выполнять практически только роль формального лидера повстанцев. Фактически распоряжались всем начальники собравшихся отрядов.

Вскоре войско двинулось к Оке, по всей видимости, желая помочь осажденным в Туле повстанцам. По дороге оно пополнялось все новыми «поборниками законности». Вскоре мятежники захватили Козельск. Но, как мы уже знаем, Шаховской и Болотников не дождались подкрепления. Получив известие о падении Тулы, Лжедмитрий поспешно отошел к городу Карачеву. Здесь случилось очень показательное происшествие. Между военачальниками произошла ссора из-за дележа захваченной в Козельске добычи.

В войске начались волнения. Опасаясь за свою жизнь, Лжедмитрий с небольшим отрядом преданных ему людей бежал в Орел. Здесь в одну из ночей на него было совершено покушение, что, естественно, не прибавило самозванцу смелости. Вскоре его нашли «приверженцы» и то ли уговорами, то ли угрозами заставили вернуться к войску.

Мятежники, опасаясь, что Василий Шуйский отправит свою армию, для того чтобы окончательно подавить восстание, проселочными дорогами двинулись от Карачева к польской границе. Но по пути их встречали все новые и новые отряды, направленные из Польши.

Между тем Василий IV, вместо того чтобы преследовать противников, пышно праздновал в Москве взятие Тулы. Пополнив свое войско, Лжедмитрий II вновь повернул в сторону столицы. Он предпринял осаду Брянска, но город захватить не смог. Тогда было принято решение отправиться на зимовку в Орел. Здесь к Лжедмитрию присоединялись все новые и новые силы. Особенно крупными были отряды, состоящие из 4000 поляков, 3000 запорожских и 5000 донских казаков. Вообще, эти времена отмечены появлением громадного числа всевозможных самозванцев. Вот что пишет знаменитый российский историк Сергей Михайлович Соловьев:

«Донцы привели к Лжедимитрию вместо казненного в Москве Лжепетра другого племянника, также сына царя Феодора; дядя велел убить его; козакам понравились самозванцы: в Астрахани объявился царевич Август, потом князь Иван, сказался сыном Грозного от Колтовской; там же явился третий царевич, Лаврентий, сказался внуком Грозного от царевича Ивана; в степных юртах явились: царевич Федор, царевич Клементий, царевич Савелий, царевич Семен, царевич Василий, царевич Брошка, царевич Гаврилка, царевич Мартынка — все сыновья царя Феодора Иоанновича».

Лжедмитрий тоже понемногу вживался в свою роль. Когда предводитель поляков, некто Рожинский, стал требовать плату за службу, он гордо ответил:

«Я рад был, когда услышал, что Рожинский идет ко мне; но дали мне знать, что он хочет изменить мне: так пусть лучше воротится. Посадил меня прежде бог на столице моей без Рожинского и теперь посадит; вы уже требуете денег, но у меня здесь много поляков не хуже вас, а я еще ничего им не дал».

Из-за этого ответа разгорелась ссора, которая чуть было не стоила Лжедмитрию свободы и жизни. Но после, извинившись перед поляками, он смог добиться примирения.