50 знаменитых загадок древнего мира

Шампольон вырос в атмосфере «египтомании», когда интерес к этой стране был огромен. Европа восемнадцатого столетия взирала на нее с жадностью, во всех смыслах этого слова. Однако, помимо колонизаторов и коллекционеров, вывозивших произведения искусства, множество людей бескорыстно тянулись к познанию этой древней культуры.

Египет, как и многие другие страны, возбуждал колонизаторские аппетиты. Кроме того, он, по-видимому, обладал особой привлекательностью, словно таил в себе секрет общечеловеческой мудрости, так манивший Европу эпохи Просвещения.

Этот период был просто вторым Ренессансом: если в XVI ст. европейцы открыли для себя греко-римскую античность, то в XVIII – древние культуры Восточного Средиземноморья – ассирийскую, вавилонскую, персидскую и, конечно, прежде всего египетскую. Европа повсюду искала тогда следы иных цивилизаций, горя желанием познать целый мир.

Более того, Шампольон видел мир не только в пространстве, но и во времени. Он сознавал, что люди в Китае, Марокко и Перу, как и во Франции, жили не только в XVIII ст., но и сорок пять веков назад, когда были построены пирамиды. Расшифровав иероглифы, он сделал колоссальное открытие, позволившее проникнуть в тайны Вселенной и приблизиться к истокам человечества. Так, он перевернул многие устоявшиеся мнения о нашем происхождении.

В его представлении Древний Египет был фундаментом, началом начал всемирной истории. Он считал, что именно там впервые возникла организованная социальная структура, которая, пройдя через Грецию, стала источником европейской цивилизации.

С самого начала сведения о Египте Шампольон получал из первых рук от побывавших там людей. Действительно, ведь, помимо всего прочего, европейская «египтомания» породила экспедицию Бонапарта! Можно по-разному оценивать различные аспекты этой экспедиции, но ее вклад в науку, несомненно, заслуживает восхищения. Она сделала Европе три ценных подарка, которые положили начало всем дальнейшим исследованиям, особенно расшифровке иероглифов. Это были иллюстрированный отчет Вивана Денона, многотомный труд «Описание Египта» и Розеттский камень.

В первом десятилетии XIX ст. труд Вивана Денона был для многих источником вдохновения. Началось изучение Розеттского камня, было опубликовано «Описание Египта». К этому времени Шампольон уже достиг зрелости, его талант расцвел в период накопления огромного объема знаний о Египте, что было поистине счастливым обстоятельством. Кроме того, Шампольону просто повезло: на своем жизненном пути он встретил выдающихся людей – Фурье и дона Рафаэля де Монашиса, принимавших участие в экспедиции Наполеона. Кто мог предположить, что у Бонапарта возникнет странная идея назначить выдающегося физика и математика Жозефа Фурье, сопровождавшего его в Египетском походе, префектом Гренобля, а тот попросит братьев Шампольон помочь ему в подготовке предисловия к «Описанию Египта»? Кто предугадал бы, что священник греко-сирийского происхождения Рафаэль де Монашис, побывав у Фурье в Гренобле, познакомится там с братьями и поможет Жану Франсуа овладеть арабским языком? Кто мог предвидеть, что коптского священнослужителя Шевтитши назначат викарием церкви Св. Роха, расположенной поблизости от того места, где жил Жан Франсуа? Так Шампольону представился случай познакомиться с малоизвестным языком, который, по его убеждению, был ключом к разгадке иероглифов. И действительно, знание коптского языка, который был звуковым вариантом иероглифического письма, помогло Шампольону опередить своих соперников. Во всех великих открытиях присутствует элемент удачи, и удача улыбалась Жану Франсуа.

Начал он не с нуля. Исследования в этой области велись и до него, и Шампольон опирался на всю сумму накопленных знаний. Так поступают все исследователи. У истоков каждого открытия лежит труд ученых-первопроходцев, которые иногда проходили две трети или даже три четверти пути. Одним из предшественников Шампольона был немец А. Кирхер, еще в семнадцатом столетии предположивший, что язык фараонов очень напоминает тот, на котором поют псалмы в коптских церквах Каира. Это был путь к разгадке.

Вслед за ним аббат Бартелеми пришел к выводу, что иероглифы в овальных рамках (картушах) означают царские имена. Но поскольку царей насчитывалось несколько десятков, существовало столько же вариантов прочтения каждого картуша. На Розеттском камне картушей с иероглифами оказалось несколько, причем было известно, что в одном из них – имя Птолемей, поскольку оно упоминалось в греческом варианте надписи.

Третье важное открытие было сделано в самом конце XVIII ст., незадолго до того, как был найден Розеттский камень. Ученые Нибур и Соэга пришли к заключению, что среди иероглифов должны быть и фонетические знаки.