50 знаменитых загадок истории XX века

В Италии Закревская находила возможность встречаться с Уэллсом. В конце концов Мария убедила Горького вернуться в Россию. Но сама осталась за рубежом, где, по слухам, выполняла поручения ВЧК и ГПУ (была ли М. Закревская шпионкой, достоверно неизвестно, ее контакты с ВЧК документально не доказаны).

За границей, уже не таясь, она жила с Уэллсом, который помог получить ей британское подданство. С 1931 года Закревская стала появляться на приемах как официальная спутница Г. Уэллса, которому тогда было уже 66 лет. О своей возлюбленной постаревший фантаст писал: «Мура — та женщина, которую я действительно люблю. Я люблю ее голос, само ее присутствие, ее силу и ее слабости… Я люблю ее больше всего на свете, и так будет до самой смерти. Нет мне спасения от ее улыбки и голоса, от вспышек благородства и чарующей нежности, как нет мне спасения от моего диабета и эмфиземы легких. Моя поджелудочная железа не такова, как ей положено быть. Вот и Мура тоже. И та и другая — мои неотъемлемые части, и с этим ничего не поделаешь».

Вернувшись в СССР в 1931 году, М. Горький оставил свой архив в Сорренто на попечение Муры — так было и надежнее, и выгоднее. Именно в обмен на эти документы, по слухам, советское правительство согласилось в 1936 году дать Закревской визу на въезд в СССР — проститься с умирающим писателем. Она доставила архив Горького в Москву в специальном вагоне. Позже она почему-то упорно отрицала факт этой поездки, хотя фотохроника запечатлела ее на похоронах, а в воспоминаниях помощника Горького А. Н. Тихонова рассказывалось, как Мура пять дней, не отлучаясь, дежурила у смертного одра писателя. Это породило множество слухов, в том числе и о причастии Муры к смерти Горького. Якобы, выполняя задание спецслужб, она отравила классика шоколадными конфетами. Поэтесса Л. Васильева, жившая в Лондоне, отважилась спросить Муру об этом, и та ответила в своей обычной иронической манере: «Да, я лично накормила его этими конфетами и наслаждалась его предсмертными муками».

В смерти Горького и в самом деле много загадочного. Но НКВД, у которого хватало опытных агентов, вряд ли могло поручить столь важное задание неблагонадежной эмигрантке. К тому же никаких прямых улик против нее не существует, хотя многие исследователи до сих пор пишут о Закревской как об отравительнице. «Эти шпионские истории, — писала дочь „Красной Маты Хари“, — происходят от настойчивого желания матери перекроить прошлое по-своему и жить в мире полуправды и загадок, заботясь больше о создании „атмосферы“, чем о бесспорных фактах».

Зрелые годы и старость Закревская прожила в Лондоне. Она много переводила: Горького, Толстого, Чехова. Получалось не слишком хорошо. По свидетельству дочери, «переводчиком она была слабым… не владела ни одним языком в совершенстве, как должен ими владеть переводчик художественной литературы». Только непоколебимый апломб позволил ей предстать в глазах англичан знатоком русской литературы и России вообще. Она консультировала по вопросам истории таких известных режиссеров, как А. Корда и Д. Лиин. Попытки Уэллса ввести свою спутницу в высший свет Великобритании завершились ничем — Мэри Будберг, как называли ее в Англии, оказалась невостребованной. Писатель не раз предлагал Муре выйти за него замуж, но она отказывалась: «Хватит с меня трех фамилий». После смерти Уэллса она получила по завещанию 100 тыс. фунтов стерлингов, исправно продолжали приходить и гонорары от публикации сочинений Горького.

В старости Мария Закревская стала сварливой и грузной, много пила, поражая этим умеренных британцев. Даже в некрологе говорилось, что она могла «перепить любого матроса». Закревская жила в плену своих представлений о собственной значимости в истории, вспоминала именитых любовников и охотно рассказывала об авантюрной молодости. Она прожила долгую жизнь и умерла в 1975 году, на 84-м году жизни. Перед ее смертью сгорели все ее архивы: бумаги хранились в фургоне возле дома. То ли Мария сама решила сжечь трейлер, не желая раскрывать тайны своей жизни, то ли пожар возник по другой причине, достоверно неизвестно.

Прожив долгую и яркую жизнь, Мария Закревская-Будберг— Бенкендорф так и осталась загадкой — советской Матой Хари, красной Миледи, роковой женщиной, «черной вдовой» мирового бомонда начала XX века…

Загадочная жизнь Джона Рида